Троцкий против Сталина. Эмигрантский архив Л. Д. Троцкого. 1929–1932
Шрифт:
Вопрос, однако, вовсе не сводится к тому, способна ли Россия собственными средствами построить социализм. Такого вопроса для марксизма вообще не существует. Все, что было сказано по этому поводу сталинской школой, относится по теоретическому типу к области алхимии и астрологии. Сталинизм как доктрина пригоден лишь для теоретической кунсткамеры. Основной вопрос состоит в том, способен ли капитализм вывести Европу из исторического тупика. Способна ли подняться из рабства и нищеты Индия, не выступая из рамок мирного капиталистического прогресса? Способен ли Китай достигнуть высот американской и европейской культуры без революций и войны? Способны ли Соединенные Штаты совладать со своими собственными производительными силами, не потрясая Европу и не подготовляя чудовищную военную катастрофу всего человечества? Вот как стоит вопрос о дальнейшей судьбе Октябрьской революции.
Если допустить, что капитализм все еще представляет прогрессивную историческую силу, что он способен своими методами и приемами разрешить основные проблемы, стоящие на исторической очереди, и поднять человечество еще на несколько ступеней, тогда не могло быть и речи о превращении Советской республики в социалистическую страну. Тогда социалистическая надстройка Октябрьской
Политика Сталина есть «центризм», то есть течение, колеблющееся между социал-демократией и коммунизмом. Главные «теоретические» усилия школы Сталина, возникшей лишь после смерти Ленина, были направлены на то, чтобы отделить судьбу Советской республики от мирового развития в целом. Это значило пытаться освободить Октябрьскую революцию от нее самой. Теоретическая проблема эпигонов приняла форму противопоставления троцкизма ленинизму.
Чтобы освободиться от интернациональной сущности марксизма, сохраняя до поры до времени верность ему на словах, надо было направить оружие в первую голову против тех, которые были носителями идей Октябрьской революции и пролетарского интернационализма. Первое место принадлежало тут Ленину. Но Ленин умер на рубеже двух этапов революции. Он не мог уже отстаивать дело своей жизни. Эпигоны порезали его книги на цитаты и этим оружием стали бороться против живого Ленина, воздвигая ему погребальные мавзолеи не только на Красной площади, но и в сознании партии. Как бы предвидя судьбу своих идей на ближайшем этапе, Ленин начал свою книгу о государстве [165] следующими словами, посвященными судьбе великих революционеров: «После их смерти делаются попытки превратить их в безвредные иконы, так сказать, канонизировать их, предоставить известную славу их имени для «утешения» угнетенных классов и для одурачения их, выхолащивая содержание революционного учения, притупляя его революционное острие, опошляя его» (Т. XIV. Ч. 2. С. 299) [166] . К этим вещим словам остается только добавить, что Н.К. Крупская нашла в себе однажды решимость бросить их фракции Сталина в лицо.
165
Имеется в виду брошюра В.И. Ленина «Государство и революция. Учение марксизма о государстве и задачи пролетариата в революции» (написана в 1917 г., издана в 1918 г.).
166
Приведенная цитата взята из первой главы работы Ленина «Государство и революция» (см.: Ленин В.И. Соч. Изд. 5. Т. 33. С. 5).
Вторая половина задачи эпигонов состояла в том, чтобы дальнейшую защиту и развитие идей Ленина изобразить как враждебную Ленину доктрину. Эту историческую службу сослужил миф «троцкизма». Нужно ли повторять здесь, что я не претендовал и не претендую на создание особой доктрины? Теоретически я ученик Маркса. В отношении методов революции я прошел школу Ленина. Я не знаю троцкизма. Или, если угодно, я знаю «троцкизм» как наименование, данное идеям Маркса и Ленина теми эпигонами, которые от этих идей хотят во что бы то ни стало освободиться, но еще не смеют этого сделать открыто.
Настоящая книга показывает часть того идеологического процесса, при помощи которого нынешнее руководство Советской республики сменяло свою теоретическую кожу в соответствии с изменением своей социальной сущности. Я показываю, как одни и те же лица об одних и тех же фактах, идеях или деятелях при Ленине и после Ленина отзывались прямо противоположным образом. Я вынужден в этой книге давать много цитат, что, замечу мимоходом, противоречит моим обычным литературным приемам. Однако в борьбе против политиков, которые торопливо и воровато открещиваются от своего вчерашнего дня, клянясь в то же время в верности ему, невозможно обойтись без цитат, ибо они играют в данном случае роль прямых и неопровержимых улик. Если нетерпеливый читатель будет досадовать, что ему приходится совершать часть своего пути по кочкам, пусть примет, по крайней мере, во внимание, что собрать эти цитаты, выделить из них наиболее поучительные и привести в необходимую политическую связь требовало неизмеримо большей затраты труда, чем внимательное чтение этих документальных свидетельств борьбы двух столь близких и столь непримиримых лагерей.
Первой частью этой книги является мое письмо в Институт истории партии и революции (Истпарт), написанное мною к моменту 10-й годовщины Октябрьского переворота. Институт с протестом вернул мою рукопись, которая врезалась инородным телом в ту работу неслыханной исторической фальсификации, которой занимается это учреждение в борьбе с троцкизмом.
Вторую часть книги составляют четыре речи, произнесенные мною перед высшими учреждениями партии в течение июня — октября 1927 года, т. е. в период наиболее концентрированной идейной борьбы между оппозицией и фракцией Сталина. Я выбрал из многих документов последних лет стенограммы этих четырех речей как потому, что они в сжатой форме дают достаточно полное изложение борющихся взглядов, так и потому, что в своей хронологической последовательности они способны, как мне кажется, приблизить читателя к драматической динамике самой борьбы. Добавлю еще, что нередкие аналогии с французской революцией способны облегчить историческую ориентировку французскому читателю.
Я произвел в тексте речей значительные сокращения, чтобы освободить их от повторений, в той или иной степени все же неизбежных. Все необходимые пояснения даются мною в виде вступительных замечаний к самим речам, которые в настоящем издании вообще впервые появляются в печати. В СССР они остаются запретными рукописями.
В заключение я даю небольшой памфлет, написанный мною уже в ссылке, в Алма-Ате в 1928 г., в ответ на увещевательное письмо, обращенное ко мне одним из благожелательных противников [167] . Мне думается, что этот документ, широко ходивший в рукописи по рукам, дает всей книге необходимое завершение, вводя читателя в самую последнюю стадию борьбы, непосредственно предшествовавшую моему изгнанию.
167
Имеется в виду документ Троцкого «Беседа начистоту с доброжелательным партийцем», написанный в ссылке в Алма-Ате 12 сентября 1928 г. См.: Троцкий Л. Письма из ссылки. 1928. С. 155–176.
Эта книга охватывает вчерашний день. Но только для того, чтобы соединить его с сегодняшним. Ни один из процессов, о которых идет здесь речь, не завершен, ни один из вопросов — не разрешен. Каждый новый день будет приносить дополнительную проверку борющихся концепций. Эта книга посвящена текущей истории, т. е. политике. Она рассматривает прошлое только как непосредственное введение к будущему.
Константинополь, 1 мая 1929 г.
Письмо М. Истмену [168]
168
Письмо хранится в: Trotsky — Eastman Papers, Manuscript Department, Lilly Library, Indiana Universtiy (Bloomington, Indiana, USA). Истмен Макс (1883–1969) — американский журналист, писатель, издатель, позже профессор Колумбийского университета в Нью-Йорке. В начале 20-х гг., находясь в России, установил связь с Троцким. Позже поддерживал связь с Троцким и его сторонниками. Написал книгу о юности Троцкого. Через Х.Г. Раковского и Истмена на Запад были переданы документы В.И. Ленина, известные как его «завещание» (прежде всего «Письмо к съезду»). Полный текст этого документа был опубликован Истменом в газете «Нью-Йорк таймс» 18 октября 1926 г. В начале 30-х гг. он являлся переводчиком работ Троцкого на английский язык и его литературным агентом в США. В следующие годы Истмен разошелся с коммунистическими оппозиционерами, а в 40-х гг. перешел на консервативные позиции и подверг резкой критике социалистический эксперимент в СССР.
Дорогой друг.
Посылаю вам девять рукописей в полное ваше распоряжение. Эти рукописи вошли в состав двух французских томов, которые должны выйти у Ридера [169] . Я вам не посылаю ни своего письма в Истпарт, ни «Критики программы» [170] , ибо оба этих произведения у вас имеются. Во французском издании один том называется «Изуродованная революция» [171] и заключает в себе, кроме моего письма в Истпарт, еще четыре речи и «Беседу с благожелательным противником». Второй том посвящен Коммунистическому Интернационалу и, помимо «Критики программы», включает в свой состав ряд статей, прилагаемых мною здесь.
169
Издательство Ридера в Париже в 1930 г. опубликовало книгу Троцкого «Моя жизнь» на французском языке. Это издательство выпускало и другую оппозиционную коммунистическую литературу.
170
Имеется в виду обширный документ Троцкого «Критика программы Коммунистического Интернационала», который был им написан в ссылке в Алма-Ате и направлен VI конгрессу Коминтерна. Помимо этого основного документа Троцкий написал также дополнительный критический документ «Что же дальше? (VI конгрессу Коминтерна)» (оба документа см.: Троцкий Л. Коммунистический Интернационал после Ленина: Великий организатор поражений. М.: Принтима, б. г. С. 19—233), а также «Заявление Шестому конгрессу Коммунистического Интернационала» (см.: Троцкий Л. Письма из ссылки. 1928. М.: Изд-во гуманит. л-ры, 1995. С. 90—105) с протестом против исключения из партии и из Коминтерна его и других оппозиционеров. Эти документы были изданы секретариатом конгресса «для служебного пользования» с целью привлечь зарубежных коммунистов к «разоблачению троцкизма», однако на самом деле вызвали сомнение в правильности коминтерновской линии у некоторых неортодоксальных делегатов, которые после конгресса в той или иной степени поддержали Троцкого.
171
Имеется в виду книга: Trotsky L. La r'evolution d'efigur'ee. Paris: Rieder, 1929.
Если найдете нужным и возможным, издайте все прилагаемые работы в виде одного тома. Я к этому мог бы написать специальное предисловие для американского читателя. Вернее сказать, я мог бы переделать два своих французских предисловия [172] , приспособив их к американской книге. Но для этого я должен знать, прежде всего, выйдет ли эта книга в свет и в каком составе.
Если бы не удалось устроить эту книгу у одного из капиталистических издателей, то рукописи могли бы быть частично использованы издательством «Милитант» [173] . Сообщите мне поскорее о судьбе посылаемых вам при сем рукописей. Если вы прочитаете два предисловия к французским томам, то вам будет легче сообразить возможный состав американского тома и его общую физиономию.
172
Посылаю их вам. (Примеч. Троцкого.)
173
Издательство существовало при бюллетене американских сторонников Троцкого The Militant.