Троцкий. Книга 1
Шрифт:
Итак, Думу разогнали. Я держал пари, что министерство будет хулиганское, и выиграл…»{86}
Царская тюрьма допускала большие послабления для политических заключенных. Троцкий почти открыто передавал жене написанные в тюремной камере статьи, которые затем печатались в легальных или нелегальных типографиях. Особенно большой резонанс имел памфлет «Петр Струве в политике», в котором автор бичевал либералов как временных попутчиков, а не союзников революции. Но главным трудом этого периода была большая статья «Итоги и перспективы», где Троцкий впервые в достаточно законченном виде изложил свою концепцию перманентной революции. В последующем она была издана отдельной брошюрой, а затем и книгой. Троцкий выдвинул тезис, за который
Троцкий, возможно, раньше многих понял: первая русская революция разбилась о вековые устои самодержавия. Покачнула их, но не опрокинула. Описывая в тюремной камере события, которые как шквал пронеслись по Петербургу, Москве, ряду других мест, но не приняли всероссийского размаха, узник считает, что репетиция удалась. Каллиграфический, аккуратный почерк, который легко читать и спустя многие десятилетия: «1905 год открылся событиями, которые положили роковую грань между прошлым и настоящим. Они подвели кровавую черту под эпохой весны, периодом детства политического сознания…»{88} Без детства не бывает зрелости. Троцкий всю свою последующую жизнь очень высоко отзывался о политической школе первой русской революции, позволившей не только ему выйти из «детства».
Троцкий придавал большое значение судебному процессу, тщательно к нему готовился в надежде использовать его в качестве всероссийской трибуны. В фонде Троцкого сохранились черновые наброски речи, в которой он попытался охватить широкий круг вопросов, объяснявших причины неудачи восстания рабочих. Много места в этих записках отведено армии. Почему солдатская масса не поддержала рабочих?
«…В течение 25 дней, – записал Троцкий, – происходили солдатские митинги в Гродно, Ростове, Самаре, Тифлисе, Курске, Харькове, Киеве, Выборге, Риге, Ставрополе, Кавказском, Белгороде… Впереди шел «квалифицированный» солдат: сапер, артиллерист – в большинстве случаев – сын города. Деревенская часть армии, т.е. главная масса, медленнее проникалась новым настроением. Но в конце концов для нас, как и для власти, было ясно, что это лишь вопрос времени»{89}.
Находясь в предварительном заключении, используя слабости режима, подследственные сговорились вести себя вызывающе, больше изобличать существующие порядки, говорить о стремлении Совета к социальной справедливости и заботе об интересах трудящихся. Условились говорить об одном: в действиях Совета не было стремления вооруженным путем изменить существующий строй, ибо 22 марта 1903 года была принята статья 126 Уголовного Уложения, где говорилось:
«Виновный в участии в сообществе, заведомо поставившем целью своей деятельности ниспровержение существующего строя или учинение тяжких преступлений посредством взрывчатых веществ или снарядов, наказывается:
каторгою на срок не свыше 8 лет или ссылкой на поселение»{90}.
Было решено, обличая царизм, исключить возможность обвинения подсудимых в использовании «взрывчатых веществ или снарядов». Тем самым можно было попытаться избежать каторги. В своей речи Троцкий постарался, с одной стороны, показать отсутствие
– Какое бы значение ни имело оружие, не в нем, господа судьи, великая сила. Нет! Не способность массы убивать других, а ее великая готовность умирать – вот что, господа судьи, с нашей точки зрения, определяет победу народного восстания…{91}
Отец и мать Троцкого на протяжении всего процесса сидели в зале суда. «Во время моей речи, смысл которой не мог быть ей вполне ясен, – писал впоследствии подсудимый, – мать бесшумно плакала. Она заплакала сильнее, когда два десятка защитников подходили ко мне друг за другом с рукопожатиями… Мать была уверена, что меня не только оправдают, но как-нибудь еще и отличат»{92}.
Правительство и суд не решились отправить подсудимых на каторгу. По приговору суда 14 членов Совета, и в их числе Л.Д. Троцкий, были осуждены на пожизненную ссылку. Местом ее было определено село Обдорское за Тюменью на Оби, за Полярным кругом (около тысячи верст до железной дороги и 800 – до ближайшего телеграфа). За сутки до отправки ссыльным выдали серые арестантские брюки, армяки и шапки. Разрешили, правда, сохранить при себе свою одежду и обувь, что для Троцкого, как мы убедимся дальше, имело большое значение. В «Подорожной записке» на имя Л.Д. Троцкого зафиксировано, что кроме указанного выше выдано: «кандалы с подкандальниками, 1 полушубок, 1 брюки, 1 рукавицы и 1 мешок. Января 10 дня 1907 года»{93}. Кандалы – для «порядка». На ссыльных они могли быть надеты лишь после попытки побега…
До отправления по этапу Троцкий успел написать и передать для публикации в нелегальных изданиях «Прощальное письмо», которое заканчивалось фразами: «Уезжаем с глубокой верой в скорую победу народа над его вековыми врагами. Да здравствует пролетариат! Да здравствует международный социализм!»{94}
Это письмо 5 января 1907 года подписали Н. Авксентьев, С. Вайнштейн-Звездин, И. Голынский, П. Злыднев, М. Киселевич, Б. Кнуньянц-Радин, Э. Комар, Н. Немцов, Д. Сверчков-Введенский, А. Симановский, Н. Стогов, Л. Троцкий, А. Фейг, Г. Хрусталев-Носарь.
Свое путешествие в ссылку Троцкий опишет затем в книжке «Туда и обратно». А описать действительно было что. Еще отправляясь на вечное поселение, Троцкий твердо решил при первой возможности бежать, тем более что, хотя 14 ссыльных охраняли более 50 жандармов, режим был, по сравнению с будущими сталинскими временами, весьма мягкий. В сумке у сопровождающего пристава на каждого осужденного лежало «дело» с приметами. На Троцкого эти полицейские данные были такими:
«Рост – 2 аршина {5}/8 вершка.
Глаза – голубые.
Цвет и вид кожи лица – чисто матовый.
Правое ухо – очертание круглое. Раковина глубины и ширины средняя.
Лоб – направление вертикальное, очертание – прямой.
Дуги надбровные – малые.
Волосы головы – черные. Борода и усы – черные.
Переносье – мелкое, спинка выпуклая, основание опущенное.
Племя – еврей, по внешнему виду 30 лет. Родился в 1878 году (так в тексте. – Д.В. ). Сын колониста Херсонской губернии Елизаветградского уезда. До осуждения занимался журналистикой. Какое знает мастерство – нет.
Вероисповедания – иудейского. Кончил реальное в г. Одессе (так в тексте. – Д.В. ).
Осужден – первый раз (так в тексте. – Д.В. ) С. Петербургской судебной палатой.
Существо приговора: за состояние участником сообщества, которое постановило целью своей деятельности насильственное, посредством организации вооруженного восстания изменение установленного в России основными законами правления на демократическую республику (14.102 и 14.101 ст. Уголовного Уложения). Приговор 16 ноября 1906 года»{95}.