Трое на пути в Хель-Гейт
Шрифт:
Она постояла, выжидая других толчков, но потом заспешила по неровному полу, и скоро оказалась у выхода. Вот это сюрприз! Все бело, яростный ветер задувает в лицо, ничего не видно… Хотя почему – вон оранжевое пятно мигает в снежном мареве. Сгибаясь под ударами ветра, она побежала к нему. Глайдер! Обломки раскиданы по снегу, и яростное пламя облизывает их. Близко не подойти из-за жара, но не видно ни человеческих тел, ни даже останков. Куда девалась охрана?
От страшной догадки подогнулись колени. Почему она стала такой беспечной? Первое покушение не удалось, но ее враги подготовили другое. Скорее всего,
Она стояла, чувствуя жар на лице, а по спине начал сползать холод. Обломки гасли, испуская едкий черный дым, и она задрожала – не столько от холода, сколько от страха. Кто ей поможет? Улетела с охраной, с надежной связью, и никто не знает, когда вернется. Она ведь просто замерзнет!
Как там в стихотворении Роберта Фроста? Не погибла от огня, так погибнет от ледяного холода… Соображай! Твоя жизнь зависит только от тебя!
А почему ее саму не оглушили? Двойной разряд и, беспомощная, она быстро погибла бы от холода. Возможно, таков и был план, но разыгралась пурга и поспешили улететь – хорошо знали, что означают эти бело-розовые перья. И так мороз с ветром докончат дело… Стоп, опять не то! Надо думать, как выжить, а все остальное потом. Штольня может укрыть от ураганного ветра, но она замерзнет там… Балок! Там должна быть печка, а возможно есть связь. Всего в двухстах метрах ниже.
Всего-то?..
Бешеный ветер сбивал с ног, холод уже забрался под термобелье. Хорошо, что в вихрях снега иногда проглядывала долина внизу, и Кэти заспешила в ту сторону. Удар ветра свалил ее и покатил по плотному снегу. Задержалась у покрытого ледяной коркой валуна, кое-как встала. Вот и начало серпантина вниз, кое-где его перемело рыхлым снегом, и ноги вязли. Уже почти не чувствовала их!
Ветер ударил в бок, и она упала опять. Покатилась по склону, но к счастью угодила головой в наметенный сугроб. Заплакала от боли в ободранной щеке, от холода и отчаяния. Опять встала и побрела, всё вниз и вниз. Ветер трепал смерзшиеся волосы, шапку давно потеряла и пыталась натянуть на голову капюшон куртки. Счет падениям уже потеряла, а когда вставала, ее шатало из стороны в сторону. Как приятно было бы уже не вставать!
Склон внезапно выровнялся, и она упала на колени от неожиданности. Среди поземки обрисовалось что-то прямоугольное – балок! Неимоверным усилием воли заставила себя встать и побрела к нему. Хриплый смех вырвался из груди: а если балок заперт? Она, владелица многомиллионного состояния, замерзнет у двери как бездомная собака.
Потянула дверную ручку – та не подавалась! От отчаяния помутилось в голове, но всем телом налегла на дверь, и та неожиданно легко открылась. Смутно сообразила, что так и должно быть: если бы дверь открывалась наружу и ее занесло снегом, изнутри не открыть.
Ввалилась внутрь и кое-как закрыла дверь. Сразу почувствовала облегчение, пронизывающий ветер остался снаружи. Огляделась: в мутном свете из оконца видно несколько кроватей с одними матрасами, но больше никаких вещей…
Печь!
Непослушными пальцами она открыла дверцу: внутри лежат дрова и растопка, тут же коробок спичек. Волна благодарности к Толуману на миг согрела ее – наверняка он позаботился.
Неимоверное
Она взяла с одной кровати матрас, легла на другую кровать (как хорошо, что больше не надо идти!) и попыталась накрыться матрасом. Плох в качестве одеяла, и все еще колотит от холода – язык откусить можно. Ничего, печь сейчас разгорится, и станет тепло… Вот уже теплее, и только редкие судороги пробегают по телу. А теперь жарко, но пошевелиться нет сил, да и не хочется. Она больше не чувствует тела…
Она спала?.. Надо немедленно встать, иначе замерзнет! Скидывает матрас и садится. Приятное тепло, ни следа недавнего холода.
ГДЕ ОНА?
Это не балок! Она сидит на роскошной кровати, перед ней стол с горящими свечами, ручки комода и шкафов сияют тусклым золотом, а стены уходят высоко в темноту. Кое-где на них висят картины, и она встает, чтобы рассмотреть их.
От слабости подкашиваются ноги, и она хватается за спинку стула. Вся дрожа, садится на него.
Раздается стук, где-то в темноте есть дверь
– Войдите, – машинально говорит она.
Холодом тянет по комнате, и входит женщина в черном длинном платье. От испуга сжимается сердце: это смерть? Но тут же узнает Рогну. Лицо строже в этот раз, но спокойно. Глаза чуть светятся голубым, и на груди голубой камень – сапфир?
– Здравствуй, Кэти, – говорит она. – Ты на развилке пути. К избранным является старшая рогна или сама Владычица, но тебя выпросила я.
Зубы у Кэти постукивают от страха.
– Где я? – спрашивает она.
– Ты в вечном доме своей души, вдали от мирских забот. Можешь остаться здесь навсегда. Тебя никто не будет судить, а снаружи ждет удивительный мир.
Что за дом? И зачем ей другой мир?..
– Я смогу вернуться? – спрашивает она, и голос дрожит
– Если выйдешь через эту дверь, возврата не будет.
Отец указал путь в волшебную страну, а она сбежит? Несмотря на слабость, возмущение охватывает ее.
– Нет! Отец был бы недоволен. Он ушел так рано, а у него осталась мечта. Кто кроме меня осуществит ее?
– Что же. Я горжусь тем, что знала твоего отца. Ты достойная дочь. Тогда мы попутешествуем. Твое тело на пороге смерти, и дух почти свободен. Я упросила старшую рогну, чтобы она стала проводницей, и для нас не будет закрытых дверей. Она обещала сопровождать нас три раза.
– Подожди, – в испуге говорит Кэти. – Ты сказала: «на пороге смерти»? Я еще могу умереть?
– Я сказала, что ты на развилке. Ни я, ни старшая рогна не смеем вторгаться в твою судьбу. Судьбы людей ткут сами люди, и сейчас твоя жизнь зависит от других. Скажу только – если выживешь, тебя ждет сюрприз.
Становится жутко, но Кэти пытается взять себя в руки.
– Ладно, – вздыхает она. – Вечно вы, рогны, темните. – И оглядывает свою одежду: вся изорвана. – Мне надо что-то другое, не являться же в этом на людях.
– Да, публика будет изысканная, – со смешком говорит Рогна. – Погляди в шкафу.