Трое против Зоны
Шрифт:
Пригоршня по ту сторону костра подмигнул мне. Я подошел к огню, пытаясь хоть немного обогреться. Тут же подошел и встал между мной и Никитой Боцман, ненавязчиво так положив ладонь на цевье своего укороченного калаша.
– Ты как? – спросил я.
– Ничего, – ответил Никита. – Воды нахлебался.
– У меня вроде сотрясение, – сказал я. – Мутит как-то.
– Суки! – огорчился Пригоршня. – Я рад, что крыса эта сдохла. Так ему и надо, падле. Об одном жалею…
– Хорош болтать! – повысил голос Валерьян.
Стараниями Шнобеля нам досталась приличная
Был еще день, но пасмурно и сумеречно было, как вечером. Еще дул довольно свежий ветер, волны с силой хлестали в борт. Переправа длилась долго. Лодку бросало по реке, закручивало в водоворотах. Грести досками было сложно и малоэффектив-но. Я содрал ладони в кровь, но даже не пытался возникать или отлынивать: в любом случае надо было на другой берег.
Когда мы наконец причалили, почти стемнело. Я так устал, что валился с ног и не сопротивлялся, когда мне опять закрутили руки за спину. Вопросы о цели и смысле нашего похода уже не терзали мозг, как утром, я мечтал только об одном – добраться до любого укрытия и завалиться спать. Головокружение вроде прошло, но моментами казалось, что земля уходит из-под ног.
Этот берег был круче, он сильно зарос. Спотыкаясь о корни, мы шли по узенькой кромке песка между кустами и водой. Почти в полной темноте мы достигли лодочной станции. Никто не стал разводить огонь, заморачиваться с едой – все рухнули спать. Даже неугомонный Пригоршня был бледен, обессилен и не пытался сбежать. А я забыл потребовать, чтобы Дядя выполнил обещание рассказать все.
Утро выдалось солнечное, но прохладное. После завтрака, не дожидаясь, пока я вспомню, Дядя сам завел об этом разговор. Мы сидели в лодочной станции – небольшом дощатом сарайчике под крышей из дранки. Дядя расположился на шатком стуле у окна, нас с Никитой поставили в центре небольшого помещения, держа на прицеле. Наемники сидели кто где придется – на кровати, перевернутом ведре, покосившейся лавке. В домике пахло водорослями.
– Вчера был не очень подходящий момент, – начал он, – но ситуация требует некоторого прояснения. И не потому, что я считаю себя как-то обязанным рассказать вам что-то. Нет, вы просто должны быть в курсе, чтобы действовать.
– Действовать? – Пригоршня повернулся боком, чтобы продемонстрировать вновь связанные за спиной руки. – Ну-ну.
Дядя бросил холодный взгляд на моего напарника, свидетельствующий, что он весьма невысокого мнения об умственных способностях Пригоршни. Надо сказать, что я тоже не то чтобы в восторге от его выдающегося кругозора, широты мышления, отточенности и выверенности логических построений… Но мы сработались, понимаем друг друга без слов, и вообще Никита мой единственный друг. Так что я не испытал в этот момент ничего, кроме неприязни к
Впрочем, этого козла не интересовало мое мнение по этому поводу. Он просто продолжал:
– Вас наняли не для того, чтобы нести артефакты на продажу. Мне необходимо попасть на базу. Вы знаете, где она, и там вас знают. Вы должны были быть моим пропуском туда.
– Почему же вы не пошли с нами? – не удержался я.
Он бросил на меня быстрый взгляд, говорящий, что и мои умственные способности он невысоко ценит. Но мне сейчас было начхать на его мнение по этому поводу, я хотел разобраться. Согласитесь, хочется понимать, какого лешего тебе вяжут руки и тащат куда-то, как барана на убой. Собственно, это был один из первых пунктов, которые стоило выяснить, – не на убой ли?
– Все шло по заранее составленному плану, – проскрипел он, и стало ясно, что он говорит далеко не все. – Вы должны были провести Шнобеля в «Березки». А он разобрался бы с охраной и впустил нас. Не один, конечно, на базе есть свой человек…
– Почему нельзя было просто тихо ночью открыть ворота? – опять не удержался я.
Теперь его взгляд говорил красноречивее любых слов, что его мнение о моих возможностях думать, анализировать и делать выводы ухудшилось. Впрочем, ответил он довольно спокойно:
– Чтобы меня не задели в перестрелке, когда будут уничтожать охрану, тупица.
– Ну ты… – опять угрожающе заворчал Никита, но я движением головы остановил напарника:
– Все ясно, я спутал ваши карты, когда обнаружил, что вы идете по нашему следу. Теперь, понятное дело, мы с Пригоршней никуда не пойдем, это вы, я надеюсь, понимаете. Не поведем вас в «Березки».
– Вы – нет, – согласился Дядя. – А вот ты поведешь.
– Ни за что. Там же десятки людей, которых вы собираетесь перебить!
Этот тип пару мгновений смотрел на меня с подобием жалости во взоре. Словно удивлялся, что такие тупые люди еще живут на свете и их как-то носит еще земля. Затем скучным голосом он объяснил так, как говорят очевидные вещи:
– Тогда умрет твой друг.
Пригоршня вскочил, но его с двух сторон схватили Перец и Песец и силком усадили обратно, а Боцман вытащил ствол и приставил дуло к его виску. Лицо у Никиты было злым и растерянным.
– Что ты несешь, чурбан?! – крикнул он.
– Я тебе не верю, – сказал я.
Дядя кивнул Валерьяну:
– Прострели ему ногу. Нет, руку, он еще должен ходить.
Главарь вытащил из кобуры на поясе FNP-9 и приставил к плечу Пригоршни.
– Ладно, прекратите, – повысил я голос.
– Подожди, – кивнул Дядя Валерьяну. Главарь скривил тонкие губы в гримасу, но послушался. А пожилая гнида продолжила:
– В действительности мне достаточно одного проводника. Ты немного более разумен, поэтому я ставлю на тебя. Подумай об этом. Твой друг жив только до тех пор, пока ты делаешь то, что мне нужно. Ты пойдешь со Шнобелем в «Березки» и предложишь там артефакты. Вы появитесь на базе вечером, и вас оставят ночевать. Ночью вы перебьете охрану и откроете для нас ворота.