Трое в Песках
Шрифт:
Олег сказал просяще, жалобно и тонким голосом, словно придавленный корягой заяц:
— Если не поможешь, Могучий, мы просто погибнем!
Маг, прижимая валун к животу, отправился к пирамидке раскаленных глыб. Бросил через плечо:
— Мне все равно, где околеете. Но если не уберетесь сейчас, превращу в песок. И буду попирать ногами.
Голос был безучастным, обрекающим. Четверо странных людей значили для него не больше, чем ящерицы, скорпионы, пустынные мухи. А сотрет их в песок взаправду — все видели и верили: вот только освободит руки и сотрет.
— Если
Он спрыгнул с верблюда, секира уже была в обеих руках. Таргитай со вздохом поднялся, детское лицо утратило румянец, посуровело, скулы заострились. Пальцы сомкнулись на рукояти волшебного Меча, медленно потащил из ножен.
Маг опустил глыбу на вершину. Там сразу заблистали короткие злые молнии. Когда неторопливо повернулся, невры отшатнулись, а Лиска жалобно вскрикнула и рухнула на песок.
Глазницы пустынника полыхали багровым огнем, словно череп был набит горящими углями. Незримый ветер раздул жар, из впадин полетели шипящие искры. Пахнуло гарью. На темном лбу мага выступили жилы, покраснели, стали оранжевыми, вздулись страшно. Синие губы затряслись. Из выброшенных вперед рук полыхнули широкие голубые молнии. Воздух затрещал.
Таргитай упал, словно сзади ударили под колени. Вскрикнул в страхе:
— Олег, делай что-нибудь! Перебьет, как Лиска ящериц!
Олег спешно вязал в воздухе сложный узор, сбивался, вскрикивал, начинал снова и снова. Мрак зашатался, секира выпала из руки. Он наклонился за ней, рухнул вниз лицом. Таргитай выпустил Меч, обеими руками ухватился за горло, с усилием пытался отодрать невидимые пальцы.
Над головами грохнуло, будто великан размером с гору ударил молотом по металлу. В синем безоблачном небе на длинный миг обозначились и застыли, расколов небо на сотни обломков, страшные ветвистые молнии. Грянуло еще, песок из-под ног взметнулся ввысь, затмил солнце. Верблюды истошно заревели.
Загрохотало и защелкало сухо, будто разламывали гигантское дерево. Треск стал злее и короче — разламывались каменные плиты. Земля затряслась. Сквозь треск, грохот, рев верблюдов прорезался истошный вопль:
— Не делай!.. Не…
Земля подпрыгнула. Олег взлетел в воздух и упал плашмя. Треск усилился, внезапно песок начал уходить вниз. Обнажились острые как ножи края скальной плиты. Трещина разомкнулась, края пошли в стороны. Из глубины донесся грохот, взметнулся язык сизого дыма. Верблюды ревели, пятились, приседали на задницы. Трещина убежала вдаль, но еще дальше, выказывая ее, барханы оседали, проваливались, обнажая твердую как старое дерево землю — красную и злую, расколотую, все раздвигающуюся щель.
Мрак кое-как поднялся на колени, ощупью отыскал секиру. Молнии поблекли, хотя блистали, но песок закручивало жгутом, больно секло кожу. Таргитай едва поднялся, уцепился за верблюдов, те потянули его в разные стороны, но узды не отпустил: в прошлый раз Мрак едва не побил за потерю коней.
В сотне шагов дико прыгал конь Лиски. Всадница раздирала рот удилами, упорно поворачивала, а когда усмирила, сразу пустила вскачь к неврам. Меч тут же очутилась в ее руке.
Из разлома повалил густой
На угрюмом лице Мрака играло свирепое веселье. Держа секиру обеими руками, он стоял, широко расставив ноги, покачивался, как на плоту. Злая ухмылка кривила губы. Олег поднялся на колени, горстями сбрасывал налипший на потное лицо песок.
Мрак сказал громко, перекрикивая затихающий треск:
— Олег, брыкаешься неплохо… Но не перегни. В прошлый раз такое перло! Таргитай чуть заикой не стал. А какой из заики певун? А тебе штаны пришлось не то сушить, не то стирать, а потом сушить…
Олег подбежал к пустынному магу. Тот стоял на коленях, красный огонь уже не полыхал в глазницах. Лицо было потрясенное, дрожащие руки тянулись к пальмам, где вместо зелени зиял черный полыхающий провал. Последняя пальма рухнула и исчезла с огромным комом земли. Горка раскаленных добела валунов рассыпалась, глыбы катились и падали в пропасть. Из разлома полыхнул огонь, донесся запах горелого дерева. Валуны исчезли без стука и грохота, но всякий раз взметывался сноп красных шипящих искр.
Мрак опередил волхва, цепкой рукой ухватил пустынника за горло.
— Отправишь в Гиперборею?
Маг запрокинул голову, с лютой ненавистью глядя в нависающее страшное лицо, где изо рта то выступали, то исчезали волчьи клыки.
— Верните… мое…
Мрак понял по лицу волхва, что тот собирается сказать, зыркнул люто: молчи, дурень! Прорычал, почти путая слова и волчий рык:
— Спер-р-р-ва… в Гипер-р-р-бор-р-р-рею!
Тело мага обмякло, Мрак разжал пальцы. Пустынник рухнул, похожий на черную высохшую ящерицу. Костлявые пальцы погрузились в горячий песок. Мрак грубо потрогал его носком сапога. Маг прошептал в глубоком отчаянии, не поворачивая головы:
— Не… мо…гу. Камни… на дне… если у этой пропасти… есть дно.
Мрак отшвырнул секиру. В его жесте было столько бессильной злости, что подскакавшая Лиска остановилась, завертелась в седле, выискивая новых врагов. Олег рухнул, не чувствуя жара. Вдали мчались два верблюда, за ними вздымался песчаный смерч: пустыню вспахивали Таргитаем.
— Он нас почти убил, — прошептал Олег, защищаясь.
— Ладно-ладно, — бросил Мрак хрипло. — Захлопнуть кишка тонка?
— Мрак… Я могу попробовать, но… края трещины могут удариться с такой силой, что вздымется великая гора — огнедышащая, убивающая все на сотни верст… Или же провалится здесь все в преисподнюю! Я еще не умею…
Верблюды сделали широкий круг, понеслись к трещине. Мрак выбежал, перехватил у самого края. Звери хрипели, роняли зеленую пену, даже не плевались. Сзади осела туча песка, образовавшийся бархан зашевелился. Из середины выкопалась гигантская ящерица — так показалось сперва, на второй взгляд это оказалось Таргитаем.
Весь в струях песка, обеими руками сбросил налипший на голову красный песок. Лицо было разбито, кровь сочилась из рассеченной брови и скул, а из ноздрей бежали красные струйки.