Трое в Песках

Никитин Юрий Александрович

— Я волк, хоть и человек!

После короткого завтрака Олег едва взобрался на коня, морщился. Мрак чем больше дергается за них, тем сильнее изгаляется, мужчине-де не пристало выказывать страхи. Вроде бы даже оскорбляет этим друзей, они ж герои, из любого болота выберутся!

Олег ехал молча. Таргитай изнылся от нетерпения, спросил у Лиски шепотом:

— Хоть ты расскажи! Он всякий раз брякался прямо из облаков? Или впотьмах столкнулся с таким же страшилищем?

Лиска сверкнула глазками:

— Таких больше нет!

— Да

нет, не подрались чтоб в небе. Олег не больно драчливый, он всегда старается договориться.

— А ты?

— Я первым никогда не нападу.

— Даже на врага?

— А у меня нет врагов, — ответил Таргитай.

Амазонка с удивлением посмотрела в его чистое лицо. Глаза певца были бесхитростные, открытые, полные доброты. Она не нашлась, что сказать такому удивительному человеку. Наверное, единственному на свете. Пустила коня вперед, словно боялась заразиться.

В обед на бледные щеки Олега вернулся пока что дохловатый румянец. Мрак стреножил коней.

— Костер развести сумеешь?

— Я лучше взгляну, где ручей… И близко ли Агимас.

Мрак остро смотрел в его измученное лицо.

— Ты едва на ногах… Впрочем, ноги можно волочить по воздуху.

— Я так заморился, что уже ничего не боюсь.

Путешественники в молчании наблюдали, как человеческое тело внезапно потеряло форму. Из безобразного месива возникла прежняя чудовищная птица, забилась, стряхивая одежду, пробежала несколько шагов, упала, запутавшись, но портки наконец соскользнули. После трех мощных прыжков оторвалась от земли.

— Опять страшилище, — вздохнул Таргитай. — Лучше бы в орла… Или сокола.

— Тебе бы только выбирать, — ответил Мрак отстраненно, он пристально смотрел в небо, его кулаки сжимались, он покачивал их, повторяя каждое движение волхва. — Это ты у нас орел… который зачем-то деревья клюет, а Олегу такое… Неспроста. Что-то, видать, в нем есть такое, что магия вытащила наружу.

— Ну да, — возразил Таргитай недоверчиво. — Олег у нас овечка!

— Если овечку раздразнить, то и на волка кинется.

— Это ж как надо дразнить!

— А мы все уже раздразненные. По пятам гонится Агимас, с боков сжимают охотники за черепами, а впереди точат ножи стражи Дерева. Кем угодно перекинешься.

Нелепая птица, если это все-таки птица, сделала полный круг. Таргитай рассмотрел длинный прямой клюв, а когда птица-зверь раскрыла его, блеснули острые как иглы зубы. С затылка шел гребень, переваливался по короткой толстой шее на спину. Крылья были гигантские, а когда птица парила, распахнув их во всю ширь, солнце просвечивало сквозь тонкую кожистую пленку. Внутри темнели кости и толстые жилы. Лапы чудовище прижимало к пузу — чешуйчатые, с желтыми когтями, снизу блестели чешуйки покрупнее, как у старой щуки или большой змеи.

Часто хлопая крыльями, проваливаясь в воздушных ямах, летающий зверь резко взмыл. Внизу на земле слышали натужное дыхание, словно волхв с тяжелым мешком карабкался в гору. В небе распластал

уродливые крылья, походил кругами, кое-как отдышался, полез еще выше.

Когда он превратился в едва видимую точку, Мрак хлопнул себя по лбу.

— Чего торчим, как козы на привязи? Лиска, собери одежонку. И коня возьми. Ему сверху видно, не промахнется. Зайца же прибил?

Не проехали и версты, над головами мелькнула угловатая тень. Зверь-страшила упал перед конскими мордами. Таргитая едва не скинули. С земли с трудом поднялся измученный Олег — грудь ходуном, из горла хрипы, мокрый.

— Куда прете, дурни, — прохрипел он. — За гаем прямо на вас идут конные… Сотни две, не меньше!

Мрак круто развернул коня.

— Мог бы крикнуть сверху!

Лиска протянула руку. Олег без смущения ухватился, вскарабкался в седло. Таргитай уже нахлестывал коня. Мрак искоса проследил, чтобы Олег по крайней мере не растерял мешки и одеяла, погнал коня к пологому овражку.

Олег пробовал на ходу одеться, не сумел, суетливо дергался, пока Лиска не сказала с восхищением:

— Какие у тебя, оказывается, широкие плечи!

Олег подозрительно покосился на Лиску. Ее лицо было абсолютно серьезным.

— У меня?

— И жилы как тугие веревки, — сказала она одобрительно. — А пуза нет вовсе. Ты как из дерева!

Олег не понял, похвала или оскорбление, смотрел растерянно.

— Ну, скажешь… И зубы у меня кривые… И ноги…

— Зубы не кривые, — поправила она, — а хищные! А ноги у мужчин и должны быть мужскими.

Олег ощутил, как спина сама собой выпрямляется, а грудь вздувается широкими пластинами мышц. Он прокашлялся, сказал смущенно:

— Это у Мрака плечи и мышцы, а у меня так себе… Но, конечно, мы, невры, народ не мелковатый. Да еще эта жизнь собачья: надо обрасти мускулами или сдохнуть.

Кони галопом ворвались в овражек, пронеслись вниз, ломая низкорослый кустарник. Мрак пустил коня шагом.

— Уже не углядят.

Таргитай обернулся, крикнул благожелательно:

— Олег, можешь надеть штаны! Холодно.

Мрак покосился на Лиску.

— Кому как, кому как.

Деревья расступились, кони неспешно выбрели на простор. Подул резкий степной ветер, сухие запахи трав щекотали ноздри. Небо было пронзительно синее, глаза невольно щурились, в этой синеве сиротливо темнела лишь крохотная тучка далеко над горизонтом.

Ехали почти весь день. Тучка не сдвинулась, только слегка поднялась над краем земли. Мрак застрелил на ужин пару дроф, на костер кое-как нагребли сухих стеблей — сгорали быстро, почти не давая тепла. Мрак остался в ночную стражу. Олег часто просыпался: Мрак точил секиру и посматривал на север. Лицо оборотня было встревоженным.

Рано утром, когда выехали, Олег снова обратил внимание на сдвинутые брови Мрака. Тот неотрывно смотрел вперед.

— Что стряслось?

— Сам не видишь? — ответил Мрак грубо.