Трое в подземелье
Шрифт:
– Не уверен, что у нас получится, – хмуро бросил Вилли. – Как ты их разберёшь без отвёртки?
– Отвёртка есть! – Люсьен достал складной нож и вытянул из него требуемый инструмент. – Тут ещё и пилка для ногтей, и ножницы, и открывашка.
– Часы жалко…
– Нашёл чего жалеть! Папа новые купит. Давай сюда, не жмись!
Вилли, издав тяжёлый вздох, расстался с часами. Люсьен встал поближе к еле тлевшему лучику и отвёрткой сковырнул с циферблата защитное стекло. То же самое он проделал и со своими часами.
– Сайрес Смит налил в стёкла воды, соединил и скрепил глиной, –
За водой пришлось слазить в Бездонную яму, а комочек глины нашёлся буквально под ногами. Люсьен произвёл процедуру склеивания стёкол очень тщательно, счистил с поверхности получившейся двояковыпуклой линзы лишнюю глину и, почти не дыша, поднёс своё творение к лучу.
– Не спеши, – вмешался Вилли. – Лучше сначала поджечь бумагу, а уже от неё – факел.
– А что у нас есть бумажного? Только карта и другие листки из книги…
– Карту оставь. Возьми какой-нибудь из тех листков, которые нам уже не нужны.
Ульяна сама выбрала страницу, скомкала её и поднесла к линзе. Люсьен сфокусировал луч на бумаге и стал ждать. Волнение распирало всех. Ярчайшая точка застыла на бумажном комке. Время ползло бесконечно долго. Казалось, что ничего не произойдёт, но внезапно комок зарделся, затем на нём появилось быстро росшее тёмное пятно, как будто расплывающаяся капля жира, и в середине этого пятна оранжевым ростком наклюнулся маленький огонёк. Ульяна бережно поворачивала бумагу, чтобы огонь набрал силу, и только когда пальцы начало немилосердно жечь, скомандовала Вилли:
– Давай факел!
– Я сам! – Люсьен перехватил у неуклюжего брата факел, как эстафетную палку, и вскоре границы тьмы, наполнявшей коридор, вновь раздвинулись.
Ульяна с облегчением вздохнула.
– Видите, как полезно читать классику.
Даже Вилли не нашёлся, что ответить. А Люсьен и не собирался отвечать – он был счастлив не меньше, чем первобытный человек, впервые добывший огонь при помощи кресала. Теперь, со светом, он снова был на коне и рвался в бой.
– Я лезу вниз! Ульян, подержи факел, а то этот бегемот опять его уронит.
И Люсьен, не задерживаясь, соскользнул в Бездонную яму. Ульяна держала факел горизонтально над провалом, пламя жадно тянулось вверх, волосы потрескивали от жара.
– Можешь опустить пониже? – крикнул Люсьен уже со дна. – Мне плохо видно.
Ульяна наклонила факел книзу. Огонь потёк к её руке, она стиснула зубы. Люсьен шуровал на дне мокрой палкой, но лишь взбаламутил воду. Сообразив, что так ничего не найти, он с самоотверженностью и бесшабашностью камикадзе стал спускаться по скобам ещё ниже, покуда ноги не коснулись твёрдой каменной поверхности. Воды в яме-зумпфе оказалось по плечи. Несмотря на зверский холод, пробиравший тело насквозь, Люсьен сделал глубокий вдох и погрузился в воду с головой. Там он, как ловец жемчуга, опустился на колени и принялся шарить руками вокруг себя. Сперва ничего не попадалось. Истратив запас воздуха, он вынырнул, отдышался и погрузился снова. На третьей попытке под руку подвернулось что-то твёрдое, с правильными ровными гранями. Люсьен зажал находку в руке и, едва не околевая от холода, полез по скобам наверх.
– Нашёл? – долетел до него Ульянин голос.
– Н-н-не з-з-з-н-н-наю… П-п-пос-с-с-м-м-мот-т-т-рим…
Он вылез, трясущийся, как цуцик. Текло с него ручьями, словно со снеговика, которого с январского мороза выставили вдруг под жаркое июльское солнце.
– Ок-к-коч-ч-ченел-л-л… – Он еле-еле выталкивал из себя связные звуки.
– Быстро раздевайся!
– С-с-ов-вс-с-сем-м? – Люсьен выпучил остекленелые глаза на Ульяну.
– Совсем!
– Н-нет-т, – замотал он головой, и в стороны, как от мокрого отряхивающегося щенка, полетели брызги. – Я л-л-луч-ч-ш-ше п-по-бег-г-гаю…
– Чего это ты такой стеснительный стал? На озере разоблачился как миленький, – напомнил Вилли.
– Что нашёл-то? Показывай! – сгорала от любопытства Ульяна.
– В-вот-т… – Люсьен протянул ей металлическую шкатулку величиной с плитку шоколада, только немного потолще.
– Да, такую непросто было найти…
Освободившись от находки, Люсьен пустился вскачь вокруг зумпфа, как цирковая лошадь по арене. Ульяна передала факел Вилли и на всякий пожарный отошла со шкатулкой подальше от ямы.
– Вы-т-тас-ск-кивай к-к-ключ-ч-ч! – жеребцом гарцевал Люсьен. – Н-не т-тян-н-ни-и!
Ульяна и рада была бы выполнить его просьбу-мольбу но извлечённый из воды ларчик не открывался. Она уже и потрясла его (внутри многообещающе зазвякало), и ногтями крышку попыталась подцепить – тщетно. Сбоку обнаружилась щёлка с копеечную монетку толщиной, но, что делать с этой щёлкой, было совершенно непонятно.
– Переверни, – посоветовал Вилли.
Ульяна перевернула ларец и увидела… головоломку. На дне шкатулки имелось прямоугольное углубление, в которое были вставлены, как фрагменты мозаики, разноцветные и разнокалиберные пластинки. Они заполняли собой почти всё пространство углубления, незанятым оставался лишь квадратик со стороной не более сантиметра. Ульяна сдвинула пальцем ближайшую к нему детальку-пластинку. Та передвинулась легко, но все остальные, зацепившись друг за друга выступами и вырезами, заклинились прочно.
– Чт-т-то з-за п-паз-з-з-л? – От Люсьена уже валили клубы пара, но он всё никак не мог согреться.
– Игрушка для малолеток. – Вилли раскрыл перед Ульяной свою пухлую, как свежеиспечённая плюшка, ладонь. – Давай мне её сюда.
Для малолеток? Ульяна ревниво вскинула на него сапфировые глаза. Сейчас он возьмёт, разделается с этой головоломкой, будто миндальный орех раскусит, а потом пятерню веером растопырит и станет строить из себя доктора всех мировых наук. Нет уж! Если для малолеток, то она и сама справится.
Так-с, что от нас требуется? В углублении десять пластинок, и одна из них по виду золотая, а по размеру и форме – как раз для той щёлки, что виднеется на боковой грани шкатулки. Имеем мы право предположить, что наша задача – извлечь эту пластинку и вставить её в щёлку чтобы шкатулка отомкнулась? Имеем! Воодушевлённая стальной логикой своих суждений, Ульяна взялась передвигать пластинки вверх-вниз и вправо-влево. Ей думалось, что с такой-то ерундовиной совладать – пара пустяков. Немного подвигать, и «пазл» распадётся сам собой.