Трое в столице
Шрифт:
Кошка, чувствуя охватившее нас напряжение, недовольно заурчала, однако начальник имперской службы безопасности лишь вопросительно приподнял одну бровь. Выгнать не велел. Напротив, кажется, даже заинтересовался. А когда вдосталь на нее насмотрелся, то с непонятной усмешкой бросил:
— Интересные у тебя нынче студенты, Дар. Жаль только, что такие нервные. Позволь спросить, зачем ты их напугал? Разве я не прислал тебе этим утром письмо?
Под нашими ошалелыми взглядами Ларун выразительно поморщился.
— Прислал. Но, как это нередко бывает, забыл упомянуть про
— Надеюсь, что нет, — с новым смешком отозвался самый опасный и влиятельный человек в стране после императора, с которым Ларун рискнул так непочтительно обращаться. После чего снова обратил на нас взгляд и совсем другим тоном сказал: — Позвольте представиться, эрты: Норман Доверо. Глава имперской службы безопасности. А это, как вы уже поняли, отец Рион, настоятель столичного храма и главный человек, отвечающий в империи за вопросы веры.
— Вопросами веры ведают богини, — отозвался успевший устроиться в уютном кресле жрец. Причем устроился он неудобно — чтобы на него посмотреть, приходилось поворачивать голову, тогда как ему самому, напротив, было очень легко за нами наблюдать. — В моих силах лишь постараться как можно точнее донести их пожелания до верующих.
— Да присаживайтесь же, эрты, — спохватился хозяин кабинета, обнаружив, что мы по-прежнему стоим истуканами посреди кабинета. — Не стесняйтесь. Встреча сугубо неофициальная, поэтому прошу не воспринимать ее как повод для беспокойства. Все исчерпывающие сведения по вам и вашим подвигам мы и без того уже получили. Но и мне, и отцу-настоятелю было интересно пообщаться с вами лично и задать несколько уточняющих вопросов касательно событий, невольными участниками которых вы стали.
Мы вразнобой огляделись, но кроме трех стульев, стоящих аккурат напротив стола, присесть в кабинете было решительно некуда. Ларуну вообще места не досталось — ему пришлось отступить к стене и с независимым видом на нее опереться. Так что делать нечего — мы все-таки сели и, сложив руки на коленях, как примерные ученики, выжидательно уставились на господина Доверо. А тот вдруг взял и с ходу огорошил нас совершенно неожиданным вопросом:
— Скажите, леди, это ваша кошка?
Я от удивления чуть не поперхнулась. Какое ему дело до Злюки?!
— Да, эрт.
— А давно ли, позвольте узнать, вы стали ее хозяйкой? — все так же участливо поинтересовался начальник службы безопасности, введя меня в еще большее недоумение.
— Да она и сейчас сама по себе. Захочет — придет. Захочет — уйдет.
Злюка, успевшая свернуться у меня на коленях калачиком, лениво повела пушистым хвостом.
— Занятно, — со странным выражением протянул эрт Доверо, кинув быстрый взгляд в сторону Ларуна. — Вы не откажетесь мне поведать, где и как именно вы повстречали это очаровательное создание?
Я только плечами пожала и честно рассказала, как было дело, мысленно подивившись тому, что даже Ларун прислушивался к моим словам с неподдельным вниманием.
Впрочем, довольно скоро я поняла, что разговоры о Злюке были обычной прелюдией. Всего лишь поводом для настоящего допроса. Поэтому, как только
Нас это, впрочем, не сильно обеспокоило: с объединением разумов ошибиться в показаниях нам с Ником не грозило. Да и Норр потихоньку подсказывал, где смолчать, а где аккуратно сместить акценты, чтобы к нам не возникло ненужных вопросов. Ланка, как мы и договорились, старалась помалкивать. Если уж спрашивали, то отвечала односложно типа «да», «нет» и «не знаю». Поэтому, по большому счету, мы ничего нового не сказали, а лишь слово в слово повторили то, что уже говорили людям из имперской разведки.
Полагаю, их показания милорд Доверо давно получил. Как и показания эрта Экради, кстати. Но поскольку тот во время объединения потоков находился без сознания и заклинание крови не видел, то зацепиться Доверо было не за что. Пришлось, как говориться, поверить нам на слово. Тем более что самые скользкие моменты в нашем рассказе были списаны на присутствие богинь и божественное благословение. Включая алтарь, уничтожение нежити и ту самую сферу, которая вызвала у имперской разведки столько затруднений.
Единственное, что могло нас выдать, это резкое усиление магического дара. Но Ларун еще на днях дал понять, что об этом позаботился милорд ректор. Поэтому даже если кто-то надумает поискать нестыковки, то в отчетах аналитиков можно будет проследить линейную зависимость по нашему с Ником развитию и совершенно правдивые выводы о том, что и его, и моя сила еще какое-то время будут расти.
Судя по тому, какими взглядами обменялись отец Рион и глава ИСБ, с отчетами аналитиков они тоже были знакомы. Вероятно, именно поэтому совсем уж опасных вопросов сегодня так и не прозвучало. Милорд ректор, как и обещал Ларун, предусмотрел если не все, то почти все, и грамотно нас прикрыл. А мы с облегчением убедились, что нынешняя беседа — всего лишь формальность. Ну и, наверное, дань простому человеческому любопытству двух весьма влиятельных людей, которые предпочли не полагаться на подчиненных и захотели составить личное впечатление о нашей нестандартной тройке.
От святого отца, кстати, вопросов было немного. Само собой, его больше интересовал храмовый алтарь и все, что с ним связано. Но по этой теме запретов на нас никто не накладывал, поэтому мы честно рассказали, что к нашему приходу алтарь был почти пуст и к разгару последней атаки каждый из нас был готов умереть, чтобы выиграть для людей еще немного времени.
— Возможно, это и стало отправной точкой, — задумчиво обронил жрец, когда об этом услышал. — Самопожертвование — очень мощный стимул для призыва божественных сущностей. Истовое желание отдать всего себя во имя веры и чужой жизни не могло не вызвать ответного отклика. А если это желание, которое порой сродни внутренней молитве, было подкреплено совершенным на пределе сил магическим выбросом… да еще и рядом с алтарем…