Трое за те же деньги (сборник)
Шрифт:
Плащ Бенджона он повесил в коридоре.
— Выпьешь кофе?
— Нет, спасибо. Уже поздно, и я не хочу вас задерживать.
Уилкс рассмеялся.
— Для интересного разговора никогда не поздно. Садись, вот единственное кресло по твоей фигуре.
Сам он сел напротив и набил трубку.
— Я сегодня вечером говорил с Парнеллом, ведущим делом об убийстве Кэроуэй. Он нашел ниточку, тонкую ниточку, но она подтверждает мою версию.
Уилкс вынул трубку изо рта.
— А при чем тут я?
— Речь идет о человеке по имени Бигги Барроу. Врач, живущий в Рандоре в ночь убийства видел на Ланкастер–Пик человека, похожего на него.
— Если учесть, что в ту ночь была кромешная тьма, то у доктора исключительно острое зрение. Или он остановился и перекинулся с подозреваемым парой слов?
— Парнелл мне сказал, что звонил вам. Он знал от меня о связи между убийством Люси и самоубийством Дири, потому позвонил в отдел, надеясь услышать что–то новое. Он ведь с вами говорил, верно?
— Да, конечно.
— И услышал от вас, будто моя версия неправдоподобна.
Уилкс откашлялся и похрустел пальцами.
— Хорошо. Допустим, я так сказал. Ну и что?
— Ничего. Абсолютно ничего.
— Тогда с чего такой внезапный визит?
— Я хотел вам сообщить, что узнал от Парнелла.
— А что ты ему сказал? — раздраженно спросил Уилкс.
— Что вы были правы — моя версия сомнительна, — спокойно ответил Бенджон. — Теперь я и сам вижу: между Томом Дири и Бигги никакой связи нет, лейтенант. Люси Кэроуэй стала жертвой сексуального маньяка, и есть неплохие шансы его найти.
— Ты действительно так ему сказал? — удивился Уилкс.
— Да, — кивнул Бенджон.
— Странный ты все–таки, — заявил Уилкс. — Умный, толковый, и все–таки чем–то странный…
— Вы считаете странным, что я пришел к такому выводу?
— В том все и дело, Дэйв. Но об этом стоит поговорить за стаканчиком, никто не помешает. Пора уже нам лучше узнать друг друга!
— Идея недурна, — усмехнулся Бенджон.
— Извини, я сейчас. — Уилкс вышел и через несколько минут вернулся с бутылкой вина и большими бокалами. — Не думаю, что стоит разбавлять.
— Ни в коем случае, слишком хорошее вино.
Уилкс протянул Бенджону бокал. Несколько секунд они сидели молча, глядя друг на друга.
— За лучшие времена! — наконец провозгласил Дэйв.
— Верно! — подтвердил Уилкс, поднимая бокал.
Бенджон выпил залпом, и лейтенанту пришлось наполнить бокалы заново. Потом он ещё раз набил трубку.
— Вообще твои слова меня изрядно удивили, — Уилкс внимательно и испытующе смотрел на Дэйва.
— Считали, что я не способен шевелить мозгами?
Лейтенант рассмеялся.
— Ну, это слишком сильно сказано!
Лицо его раскраснелось, пил он очень редко и весьма умеренно, и вино уже успело подействовать.
— Один соображает раньше, другой позже, — многозначительно заметил Дэйв.
Уилкс отложил трубку.
— О чем ты, Дэйв?
— Ведь жить–то надо, а? У меня дочь, о ней нужно заботиться, а одним воздухом сыт не будешь. Мне нужна работа, лейтенант. Я уже думал устроиться частным детективом, ведь ничего другого не умею. Но я немногого добьюсь, если полиция начнет вставлять палки в колеса.
— Мы тебе мешать не будем, Дэйв, — Уилкс отпил глоток. — У тебя есть настоящие друзья. Могу сказать больше: завтра же можешь вернуться в полицию, если захочешь. И если мы убедимся окончательно в твоей лояльности.
— Можете сами позвонить Парнеллу, если не верите, он вам повторит мои слова.
— Чепуха, у меня есть собственное мнение. — Уилкс ещё раз наполнил бокалы. — Ты же знаешь: полицейский всегда полицейский! Слишком долго ты был у нас, чтобы забыть! — он выпил и задумчиво покачал головой. — Дэйв, ты тяжело переживал из–за Кэт, не удивительно, что потерял голову!
— Да, было тяжело, но все прошло.
— Я понимаю, Дэйв, ты поступил напропалую.
И бывший сержант Дэйв Бенджон пробормотал:
— Жизнь не стоит на месте.
Уилкс испытующе взглянул на него.
— Говорил я тебе: возьми отпуск и все будет в порядке. Теперь видишь, что без компромиссов не обойтись?
— Да, теперь вижу.
Самодовольная улыбка исчезла с лица Уилкса.
— Странно, Дэйв, ты мне не слишком–то нравился, но вот теперь я тебя понял по–настоящему, и ты стал симпатичнее; жаль, что для этого понадобились столько пережить.
«Нужно споить ему ещё бокал, — подумал Дэйв, — и он совсем размякнет! Он меня ненавидел, как любого, кто утверждал, что коррупция не неизбежна!»
— Я всегда признавал вашу справедливость, лейтенант.
— Ну, не хитри, — Уилкс поставил свой бокал. — Скажем так: мы не мешали друг другу, и только! Тебя я считал слишком прямолинейным. У прямолинейных людей по большей части острый глаз и излишняя склонность к критике.
— Ну, это не нарочно…
— Мы отклоняемся от темы, — заметил Уилкс, вновь берясь за бутылку. — Неважно, что ты думал на прошлой неделе, что дел месяц или год назад. Важно, что теперь мы понимаем друг друга. Не потому, что ты стал умнее, а потому, что все правильно понял.
«Да, я все правильно понял, — подумал Дэйв. — Сидеть по уши в дерьме. Закрыть глаза и ничего не слышать. Знай поступай как все».
— А за взаимопонимание следует выпить, — предложил Дэйв.
— Что?.. Да, конечно! — Уилкс заглянул в бокал. — У меня опять пусто? Ну, за лучшие времена! Твое здоровье, Дэйв!
— Оно мне не помешает, — ухмыльнулся Дэйв.
— Верно, не помешает! — Уилкс вздохнул и потер лоб. — Честно говоря, Дэйв, не знаю, что нас ждет в ближайшие дни. Ночей не сплю, и все из–за газет. Ух, писаки чертовы! Ведь мы работали не хуже, чем другие, но без скандала вряд ли обойдется! Что будет после выборов, меня не волнует, но перед выборами допустить его никак нельзя. — Он взял бокал. Теперь ты видишь, что дело Дири нам совсем некстати. Понимаешь?