Троецарствие (том 2)
Шрифт:
Выдержав всего несколько схваток, Пань Чжан обратился в бегство, держа в вытянутой руке меч Черного дракона.
– Стой, злодей! Я мщу за Гуань Юя! – кричал гнавшийся за ним Хуан Чжун.
Так Пань Чжан увлек за собой старика на целых тридцать ли. А там вдруг раздались оглушительные крики – из засады выскочили воины Чжоу Тая, Хань Дана и Лин Туна. К ним присоединился и Пань Чжан, с ходу повернув свой отряд. Хуан Чжун оказался в тесном кольце врагов.
Внезапно налетел бешеный ветер. Старый военачальник пытался отступить к горе, но на ее склоне появился отряд во главе с Ма Чжуном. Ма Чжун выстрелил из лука, и стрела попала Хуан Чжуну подмышку. Старый воин едва удержался в седле.
Противник сразу перешел в наступление, но тут на помощь старику подоспели Гуань Син и Чжан Бао; многочисленный враг бежал.
Раненого Хуан Чжуна проводили в императорский лагерь. Рана сильно болела и кровоточила. Сянь-чжу лично навестил старика.
– Это мы во всем виноваты! – говорил он, поглаживая Хуан Чжуна по спине.
– Я глубоко счастлив, что мне пришлось служить вам, государь, – отвечал Хуан Чжун. – Пожил я достаточно, мне уже около семидесяти пяти лет. Верю, государь, что вы будете беречь себя и еще завоюете царство Вэй!
Вскоре он перестал узнавать окружающих и ночью скончался.
Потомки сложили о нем такие стихи:
О воинах старых толкуя, его вспоминают доныне.
В сражении при Сычуани он подвигов много свершил.
Он лук свой, тугой как железо, натягивать мог без усилья,
Легко, словно юноша, в битве тяжелые латы носил.
Хэбэй потрясал он отвагой, служа своему господину,
Его многославное имя вокруг разносила молва.
Он прожил героем на свете и жизнь свою кончил героем,
Хотя и была перед смертью белее, чем снег, голова.
Император горевал о смерти старейшего военачальника и приказал с большими почестями похоронить его в Чэнду.
– Из пяти наших храбрейших полководцев Тигров трое погибли, а мы все еще не отомстили врагу! – сокрушенно вздыхал Сянь-чжу.
С отрядом телохранителей он отправился в Сяотин и созвал там на совет военачальников. Решено было разделить все войско на восемь отрядов и перейти в наступление на суше и на воде. Флот возглавлял Хуан Цюань, а сам Сянь-чжу встал во главе сухопутного войска. Было это в середине второго месяца второго года периода Чжан-у [222 г.].
Когда Хань Дан и Чжоу Тай узнали о приближении врага, они решили выйти на бой. Противники расположились друг против друга в боевом порядке. Хань Дан и Чжоу Тай выехали вперед. Они увидели, как у ворот лагеря раздвинулись знамена и на коне показался сам Сянь-чжу под желтым шелковым зонтом с золотыми украшениями. Справа и слева от него виднелись желтые секиры и белые бунчуки, шитые золотом и серебром; походные знамена окружали его полукольцом.
– Вы теперь стали императором и вам не следовало бы выезжать так неосторожно! – громко закричал Хань Дан. – Случайно вы можете лишиться жизни!
– Ты, жалкий пес! – гневно ответил Сянь-чжу, протянув руку в сторону Хань Дана. – Мы поклялись отомстить тебе! Не жить нам с тобой под одним небом!
– Кто начнет бой? – обратился Хань Дан к своим военачальникам.
В ответ на его вопрос вперед выехал Ся Сюнь. В ту же минуту из-за спины Сянь-чжу появился вооруженный длинным копьем Чжан Бао и с боевым возгласом бросился на Ся Сюня. Громоподобный голос противника привел в трепет Ся Сюня, и он уже хотел отступить, но к нему подъехал Чжоу Пин, брат Чжоу Тая. А на другой стороне к Чжан Бао присоединился Гуань Син.
Тут Чжан Бао снова издал крик и, метнув копье, насмерть поразил Ся Сюня. Не успел опомниться и Чжоу Пин, как Гуань Син зарубил его мечом. Затем победители бросились на Хань Дана и Чжоу Тая. Те поспешно скрылись в рядах своих войск.
Наблюдая за Гуань Сином и Чжан Бао, император с гордостью произнес:
– Да, у отца-тигра не может быть сына-щенка!..
И он взмахнул плетью, указывая вперед. По этому знаку войска его перешли в наступление. Как бурный поток, хлынули они вперед и разгромили врага. Трупы убитых усеяли поле, кровь лилась рекой.
В это время полководец Гань Нин был болен и лечился у себя на корабле. Но тут пришло донесение, что войска Сянь-чжу быстро приближаются по суше. Гань Нин поспешил высадиться на берег и тут же столкнулся с отрядом воинов из племени мань, служивших царству Шу.
Все маньские воины, волосатые и босые, были вооружены длинными копьями и луками, мечами, секирами и щитами; во главе их стоял князь племени мань по имени Шамока. Лицо Шамоки цветом своим напоминало кровь, голубые навыкате глаза его сверкали. Он был вооружен булавой из дикого терновника, окованной железом, у пояса висело два лука. Вид у него был необычайно воинственный и грозный.
Гань Нин не осмелился ввязаться с ним в бой и отступил. Шамока выпустил стрелу и попал беглецу в голову. Гань Нин так и бежал со стрелой. У него едва хватило сил добраться до Фучикоу, но тут он опустился под деревом на землю и умер. А на дереве сидели вороны и сразу же с карканьем слетели на труп.
Узнав о гибели Гань Нина, Сунь Цюань сильно опечалился и приказал торжественно похоронить полководца. Позже в честь него построили храм и совершали там жертвоприношения.
Потомки сложили о Гань Нине такие стихи:
На легких судах с парусами парчовыми
По волнам Янцзы смело плавал Гань Нин.
Всем сердцем служил своему господину он,
И щедро его награждал господин.
Он чашу вина выпивал перед битвою,
Красив был и мудр, таких больше нет.
Он лагерь врага захватил и прославился,
И славить его будут тысячи лет.
Во время нападения князя Шамоки на Гань Нина император Сянь-чжу успел захватить Сяотин. Войско Сунь Цюаня разбежалось.
Сянь-чжу собрал своих воинов, но среди них не оказалось Гуань Сина; тогда он приказал Чжан Бао и другим военачальникам отправиться на поиски пропавшего.