Троецарствие. Дилогия
Шрифт:
– Я не посмею!
– Торговец Фу, давай ты не будешь испытывать мое терпение? Я же по-хорошему прошу. Даю слово, что ты и твоя семья не пострадаете, если сообщение будет мне не по нраву.
– Подданный услышал! – еще один удар лбом об пол.
– Говори уже!
– Сказано: «Продавец вина никогда не скажет, что вино разбавленное. Кто не умеет улыбаться, тому не стоит становиться торговцем. Тыква не бывает абсолютно круглой, человек не бывает абсолютно совершенным».
Я выслушал все это с непроницаемым лицом, хотя больше всего хотелось заржать в голос. Какого
– Советник У Ваньнан, что ты думаешь о сказанном?
Мытарь, который подошел как раз к озвучиванию сообщения, ответил:
– Думаю, мой господин, что Девятиголовый младенец требует больших гарантий безопасности, чем твое слово.
Так и захотелось вскочить и закричать дурным голосом: «Ах, значит, моего слова вам недостаточно?!» Делать этого, понятно, я не стал, хотя смотрелось бы, несомненно, очень по-китайски. К тому же именно жители Поднебесной и запустили в мировой обиход понятие изощренного предательства.
– Каких? – уточнил я у Фу.
– Опять мне велено произнести дословно, – отозвался тот. – «Девушка выходит замуж к удовольствию родителей и уходит в семью мужа».
– Они хотят заложника, – тут же «перевел» Мытарь. – Кого-то очень близкого для тебя. Полагаю, речь идет о молодой госпоже Чэн Юэлян.
Вот тут я уже не сдержался и выругался. Торговец Фу задрожал и даже предпринял попытку отползти от меня подальше.
– Эй! – рявкнул я в его сторону. – Я тебе слово дал, чего ты дрожишь, блин!
Юльку им отдай! Охреневшие болотники! Мало того что загадками разговаривают, так еще и заложников требуют! Кто тут вообще требовать имеет право? Забрались в глушь, куда без проводника не пройдешь, и условия тут свои ставят! А желтые, между тем, куда-то уходят!
Будто услышав мои мысли, торговец Фу вдруг поднял голову и сказал:
– Велено так же сказать, что люди Юн Вэйдуна ходят кругами. Пока.
А я ведь ничего не говорил о том, что хочу сделать с засадным полком. В смысле, не передавал сообщения болотникам, чтобы те их задержали. Девятиголовый, надо полагать, сам допетрил зачем я хочу с ним встретиться. Что характеризует его как умного лидера. Только вот его требование заложника…
Нет, так-то понятно, что это распространенная практика. Сплошь и рядом так поступают. Я вот тоже с одним правителем соседним обменивался «гостями», давая таким образом гарантию добрых намерений. Но Юлька… Откуда мне знать, что это не хитрый ход желтых, которые таким образом хотят лишить меня одного из сильнейших одаренных в войске? В контакте девушка, может, и не на многое способна, но на дистанции. В конце концов, именно она сломила сопротивление защитников Юйчжана.
– Если господина интересует мнение советника, то я тоже считаю, что мы не должны отдавать молодую госпожу жителям реки, – склонившись к моему уху, произнес Секретарь. – Она дочь господина Чэна, если что-то случится с ней, вместо
Я кивнул. Да, традиция заложников, это очень по-китайски, но в отношении Юльки не по-людски как-то. Не могу я на такое пойти. Она ведь одновременно и дочь важного союзника, и Стрелок девятого разряда, и девушка, которая мне очень нравится. Как я вообще смогу ей такое сказать? Мол, Юль, посиди в болоте, пока я переговоры буду вести. Риск небольшой, если что-то пойдет не так, тебя, вероятнее всего, убьют, но ты же понимаешь – судьба Поднебесной на кону!
Она, конечно, поймет. Для нее это, блин, даже естественно. А для меня нет! Что я буду за мужик, который свою женщину – невесту! – отдаст в залог? Поедом же себя потом сожру! Да и ей в глаза смотреть не смогу. Как и объяснить, почему это нелепое для китайца чувство вины испытываю.
Черт! Все демоны ада и Янь-ван к ним в компанию! Как же поступить? Согласиться на требования болотников – получить возможность союза и посадить на совесть пятно. Отказаться – лишиться возможности разобраться с десятитысячным отрядом и вдобавок прослыть немудрым правителем. Как, блин, в сказке, не помню, правда, какой, где царь приказывал: «Пусть явится не верхом, не пешком, не одета, ни раздета, без подарка, но с подарком».
Короче! Что делать будем, Стратег Вэнь? Что говорит твой внутренний голос?
А он ничего, естественно, не говорил. Я же принял для себя, что мне не нужен воображаемый собеседник, что все решения я буду принимать самостоятельно, вот и затаилось подсознание. Может, зря я так? Лё Ха так-то дельные вещи озвучивал.
Ладно, чего уж жалеть. Очевидно, что разгребать нужно самому. Без посредников. Страшно, капец как, а что делать!
– Сейчас я выйду из дворца, и ты, торговец Фу, выйдешь вместе со мной, – произнес я, вставая с матов. – Мы сядем на коней и поедем в лес. Вдвоем. Там ты проведешь меня к тому месту, где передавал послание и ждал ответа. После чего вернешься в город. Я останусь там один.
Не убьют же они, в самом деле, главу фракции, который изгнал из этих земель желтых? Ну а если я ошибся, отмахаюсь «плащом» и сбегу.
– Но господин! – тут же взмахнул рукавами Мытарь.
– Я не посмею! – одновременно с ним заныл торговец Фу.
– Повиновение! – тихо произнес я. – Делаем, как я сказал. Если Девятиголовый младенец хочет заложника, я дам ему самого ценного.
Словно издеваясь, ожил интерфейс. Перед глазами появилась вертикальная строчка иероглифов очередного квеста богини, которыми она в последнее время не особенно меня баловала.
«Избранный делает сложный выбор».
Оставшись в лесу один, я малость приуныл. Легко было корчить из себя героя, когда все на тебя смотрят и, вероятно, в глубине души гордятся тем, какой смелый и безбашенный у них командир. Сам, в одну харю, отправился на встречу с болотниками, даже охрану не взял!
Другое дело, когда вокруг заросли бамбука, каких-то еще баобабов, под ногами хлюпает, а вокруг – никого. И будто бы смотрят на тебя сотни глаз, причем поверх стрелы на натянутом луке.