Троецарствие. Дилогия
Шрифт:
Как мы прозевали высадку на нашем берегу двадцати тысяч десанта, я не спрашивал. Глаз на заречных территориях у нас было немного, а те, что имелись, не обладали достаточным уровнем осведомленности – кто бы обсуждал с куртизанками военные планы, логистику и снабжение войск? Это, наверное, только в фильмах про шпионов возможно.
Вместо побивания себя камнями (в переносном смысле) я сосредоточился на решении другой задачи – попытке предсказать действия противников. Куда они двинутся в первую очередь? Пути у них было два: к Юйчжану через узкие дороги и сеть паромных переправ, и к Пояну – по хорошему тракту вдоль Янцзы. До первого города от Чанши было ближе, но
Другими словами, нужно было понять, зачем вороги явились: пограбить и ослабить меня или переломить хребет одним ударом? От ответа на данный вопрос зависела и моя стратегия.
Чтобы это понять, нужна была разведка. Не шпионская сеть, а нормальная полевая разведка. В наших условиях это означило конницу – быстро добраться и при необходимости быстро свалить, и воинов, в достаточной мере наблюдательных, чтобы оценить угрозу.
Таковых у меня было немного. И лучшие среди них из конных стрелков Амазонки. Взяв с собой две сотни, Стрелок отбыла в направлении Чанши в первый же день после известия о вторжении. За ней уже не в такой спешке отправились две тысячи легкой ударной кавалерии – диверсии организовывать, обозы грабить и всячески мешать противнику двигаться быстро.
Небольшому отряду конных добираться до границы было недолго – три, много четыре дня. Голубь с сообщением такое расстояние покроет за несколько часов. Однако шел уже шестой с момента отъезда Амазонки день, армия стояла в полной боевой готовности, а вестей от арбалетчицы не было. Я просто с ума сходил. Не нашла врага? Погибла?
На седьмой день она все-таки откликнулась. Враги встали на границе наших земель, сообщила она, но с места не двигаются. Словно ждут команды. Или действия других игроков на этой шахматной доске. Еще день спустя стало понятно каких. Владетель Лулина собрал все свои восемнадцать тысяч легкой пехоты и двинулся на Юйжчан. В тот же день и Ля Ин прислал голубя с известием, что в устье Янцзы входит крупный флот, принадлежащий, судя по флагам, князю Даньаня. Прежде чем я успел как-то отреагировать на это, прилетела весточка из Южного Цзаньаня о том, что и тесть решил присоединиться к дискотеке. Последний еще не вышел за границы своего уезда, но запустил рекрутинг новобранцев, который мог значить только одно – открытое вторжение.
«Вот и все!»
Сидя на коленях за низким столом, глядя на скомканные бумажки с донесениями с границ моей зарождающейся империи, я отчетливо понял, что главный квест в своей здешней жизни провалил. Не будет никакой династии Вэнь в истории Поднебесной. Не будет столицы в Лояне, свадьбы с Юлькой, счастливых крестьян, выращивающих рис и прославляющих мое мудрое правление. Я не придумаю девиз своему правлению и войду в историю этого мира как один из множества удельных князей, чья свеча сгорела слишком быстро.
Меня ждало несколько небольших сражений на границах, потом генеральное – под Пояном и падение фракции. Все, кто доверился мне (неважно, настоящие или пришлые), погибнут или попадут в плен.
Не получится откупиться или даже принять над собой чью-то руку. Меня шли уничтожать. Слишком сильный, слишком удачливый полководец не был нужен владетелям на юге. Все, кто здесь жил и правил, кроме трусоватого Суня Цэ, объединились, чтобы напасть на меня.
Что бы они ни говорили о величии Китая, как бы ни скорбели о павшей Хань, их устраивала раздробленность государства, ведь каждый из баронов, маркизов и герцогов являлся царем и богом
Где я допустил ошибку? Когда? Проявил недостаточную жесткость по отношению к тестю? Остановил завоевательные походы и дал соседям целых два месяца передышки? Хотел быть хорошим человеком и забыл, что это не равно хорошему правителю? Во мне было слишком мало звериной жестокости и циничного коварства титульной нации. Я, хотя и смог адаптироваться к эпохе, врасти в нее полностью так и не сумел. Китайская внешность не отменяла мировоззрения русского человека.
– У Ваньнан, – позвал я советника, который, как принес последнее донесение, так и замер в полупоклоне, не желая отрывать меня от грустных дум.
– Здесь, господин!
– Что посоветуешь?
Не то чтобы я надеялся, что сейчас Секретарь даст какой-то совет, который позволит нам выиграть битвы у этих нескольких армий. Просто так спросил, чтобы отвлечься от собственных безрадостных мыслей. И, разумеется, Мытарь никакого спасительного плана мне не предложил. Низко поклонился и произнес:
– Мой господин, я… я не знаю, что делать…
Зато честно! Не стал юлить, выкрикивать «мы будем сражаться!» и вот это вот все. Пират с Быком, например, страшно торопились героически погибнуть, Юлька ходила с таким видом, словно все произошедшее – ее вина, а Мытарь просто озвучил то, что и так было очевидно всем – нам конец.
Хорошо хоть, не заплакал.
Примерно в такой же атмосфере прошел и военный совет. Никто не делился завиральными идеями, не строил планов в стиле «прикинемся мертвыми – может, пройдут мимо». Соратники просто пришли, посидели и выразили готовность исполнить приказ. Что тоже душу грело – все решили остаться со мной до конца. Толку, правда, с этого было чуть.
Но, несмотря на безнадегу, я предавался унынию недолго – около суток. Характер изменился за время, проведенное в должности Стратега. Я больше не умел долго заниматься самоедством. Сколько раз уже должен был погибнуть в десятке безвыходных ситуаций и выгребал только на чистом упрямстве и нежелании сдаваться. А раз так, не стоит себя хоронить раньше, чем в гробницу утащили.
В общем, я велел слугам не беспокоить господина, за исключением случаев доставки свежего чая и легких закусок, дал знать всем остальными, что «Стратег думает», и погрузился в разработку плана спасения фракции. Время у меня еще было – до границ Вэнь врагам топать еще несколько дней.
Это было сродни медитации. Я просто сидел, смотрел в стену перед собой, а перед внутренним взором разворачивались картины вероятного будущего. Не «прощальный подарок» Гуаньинь – воображение и аналитика в чистом виде.
Вариант номер один. Поход на запад, встречный бой с объединенной сорокатысячной армией, который с высокой степенью вероятности закончится моей победой. Их больше, но качеством и выучкой мои войска превосходят их на порядок. Затем рывок обескровленным (скорее всего) войском на Юйчжан – с учетом того, что он сумел продержаться против владетеля Лулина, – и еще одна битва. Если побеждаю, а шансы есть, в финале останется только сражение с Чэн Шу, у которого к тому моменту будет тысяч тридцать-сорок воинов, а у меня останется хорошо если пятнадцать. А ведь еще оставался тот товарищ из-за Янцзы со своим флотом вторжения, но с ним уже придется справляться моему речному генералу и Бешеной Цань.