Троллиные истории
Шрифт:
Рукопись была надежно закрыта в маленьком сейфе, но от волнения мне не спалось. Желание увидеть живого тролля (вернее, как оказалось, троллиху) было настолько сильным, что я достала из холодильника яблочный пирог, положила его на красивую тарелочку и, отойдя подальше, спокойным голосом сказала в сторону фикуса: «Угощайся!». Никакой реакции не последовало. Я заволновалась еще больше, переложила пирог обратно в холодильник, отошла подальше и громко крикнула: «Угощайся!». Ответом мне была тишина. Пирог стоял нетронутый.
Наконец, я все-таки поняла, в чем дело. Неохотно достала рукопись и письмо из сейфа, с сожалением подержала в руках, затем положила на стол и отошла. В ту же секунду единственное доказательство существования троллей исчезло –
Петли тяжелой металлической двери застонали, едва выдерживая ее вес, пока тяжелое полотно не ударилось о косяк, и не раздался щелчок автоматического замка. Затем Человек тщательно (а в обычной жизни он всегда все делал с необыкновенной основательностью) закрыл все замки, удовлетворенно кивнул своим мыслям, как будто проделал хорошую работу, и вышел из подъезда большого пятиэтажного дома в историческом центре столицы. На улице шел дождь, еще не сильный, но обещавший к обеду превратиться в настоящий ливень. Человек потоптался под узорным козырьком подъезда, раскрыл дорогой кожаный портфель, извлек оттуда утреннюю газету, прикрыл ей голову и, широко ступая через лужи, пошел к своему автомобилю.
Он долго не мог выехать из арки на улицу, где разноцветной змеей струился сплошной поток машин, и никто не хотел пропускать автомобиль Человека перед собой. Но Человек никуда не торопился и относился к факту отсутствия водительской солидарности спокойно. Он уже привык утренние и вечерние часы проводить в пробках.
Наконец, автомобиль смог протиснуться своим широким капотом в левый ряд и стал частью этого беспомощного рева моторов, многоголосия клаксонов и духоты сиреневых выхлопов.
Человек был владельцем не очень крупной фирмы и, сидя за рулем, думал о важных вещах: новом объекте из стекла и бетона, строительство которого он задумал совместно с партнерами. Немного давала о себе знать бессонная ночь и выпитый вечером виски, но Человек привык не обращать внимания на такие мелочи.
Внезапно его мысли переключились на события прошлой ночи.
Девушка, с которой Человек познакомился в Интернете, была еще молода, и своими тонкими руками, держащими стакан виски со льдом, и светлыми, слегка вьющимися короткими волосами на косой пробор напомнила ему покойную жену. Под утро Человеку приснился сон, пришедший из далеких счастливых лет, где были смеющиеся и плачущие родные глаза, искра настоящей жизни и бедность, которая называлась счастье. В этом сне самая дорогая в его жизни женщина говорила, укоризненно качая головой с пушистыми волосами цвета спелой пшеницы: «Твой тролль очень недоволен. Ты даже корочки хлеба дома не оставляешь», но потом провела невесомой прозрачной рукой по его макушке и ласково улыбнулась. Человек подумал во сне: «Какой еще тролль?», но все равно отчего-то почувствовал себя виноватым.
Человек всегда знакомился в Интернете с девушками, внешне похожими на ту, которой не стало. Бывало, он понимал, видя живых женщин, что фотографии профилей его немного обманывали. А бывало, что обманывали и много. В них не было жизни, которую хотел найти Человек. Каждая приходила со своими надеждами, большинство внимательно осматривало хорошую квартиру, многие, выпив спиртного, становились шумными и вульгарными, но не такими, каких он искал.
Человек понимал, что виски по вечерам стало уже слишком много, немолодой организм не выдерживал марафона незнакомых женщин, но остановиться не было сил. Наутро Человек вставал и ехал на работу – строить дома из стекла и бетона, потому что о таких говорят: «старая закалка».
***
Петли тяжелой металлической двери застонали, едва выдерживая ее вес, пока тяжелое полотно не ударилось о косяк, и не раздался щелчок автоматического замка…
Этот ранний стук, как обычно, разбудил Чучо. Троллиха послюнявила мохнатую ладошку и протерла глаза, затем высунула
Чучо была троллихой из очень-очень древнего и окультуренного рода, который уходил своими корнями к самому Илиасу Гвадалахарскому (ну, вы его знаете), могучему созданию, который тридцать три года лежал на печи и встал только для того, чтобы попить воды.
В этой квартире Чучо жила давным-давно, практически с детства, с тех самых пор, как ее мать, старая троллиха Перес, подкинула ее в проживавшую здесь семью Человеков, едва Чучо научилась прятать свой хвост при ходьбе (как и принято у столичных троллей).
С детства Чучо была любопытной всезнайкой. Она перечитала все книги, стоявшие на полках у бывших жильцов, изучила высшую математику, квантовую физику, литературные труды невероятного количества писателей-Человеков и даже кулинарию (в теории), хотя вела иждивенческий образ жизни, как и все тролли, и воровала еду из холодильника. Надо сказать, что семья, при которой обитала Чучо, была очень интеллигентной, у них всегда водилась хорошая еда, каждую неделю покупалась новая книга, а, собственно, ничего другого троллихе и не нужно было, поэтому вредила она, в основном, мало, только по необходимости и из чувства долга.
Но той неприятной осенью 2005 года Человеки продали свою старинную квартиру какому-то удивительно неуютному богатому субъекту, и тут же мирная жизнь Чучо пошла под откос. На тот момент ей исполнилось тридцать с лишком (с маленьким лишком) лет, что, в принципе, немало для короткой жизни троллей.
Новый Человек в первую очередь затеял ремонт квартиры, и все то, что много лет было привычно-потертым, вдруг стало позолоченным или дубовым. Особенно расстраивалась троллиха из-за смены входной двери. Раньше вход в квартиру осуществлялся через старинную полированную двустворчатую дверь, замок которой можно было открыть одним движением кисточки хвоста и проскользнуть незаметно на улицу, чтобы помечтать под луной, вдохнуть немного автомобильных выхлопов или сходить к родственникам-троллям в гости на яблочный пирог. После ремонта квартира превратилась в настоящий бункер, проникнуть в который можно было, только отворив порядка шести различных замков на металлическом полотне. Из старых привычных вещей остался большой зеленый фикус с кривым стволом и листьями, растущими на одну сторону (раньше в этой стороне было окно), не влезший в грузовик с вещами бывших своих хозяев при переезде. Чучо любила этот фикус и про себя называла его Васей. Поливка, обрезка и рыхление земли в его горшке были единственными полезными вещами, которые троллиха позволяла себе делать вопреки долгу. Человек, по странной прихоти, оставил Васю стоять в дальнем углу сверкающей белоснежной кухни. Это место было незамедлительно облюбовано нашей героиней для отдыха.
Книги из дома исчезли навсегда, их заменили газеты, читать которые Чучо не могла, согласно своему мировоззрению. Троллиха так скучала по неповторимому запаху библиотечной пыли и шелесту желтых страниц, что, казалось, дай ей сейчас в лапы «Капитал» Карла Маркса, она незамедлительно кинулась бы читать. Немного компенсировал отсутствие книг беспроводной Интернет, где можно было порыться, когда Человек зазевается, но Чучо никак не могла украсть большой тяжелый ноутбук и утащить его хотя бы под фикус или под ванну.
В доме часто появлялись незнакомые женщины. Чучо тоскливо сидела в ванной комнате, слушая звон стаканов и разговоры Человеков. Незнакомки оставались ночевать, и под утро Человек вызывал им такси, говорил на прощание: «До встречи», но Чучо знала, что встреча эта никогда не состоится, потому что пройдет день-два, быть может, неделя, придет другая женщина, и все повторится сначала и закончится также.
Питался Человек в ресторанах. Холодильник стал предлагать исключительно бутылки дорогого шотландского виски, но Чучо не злоупотребляла никогда в своей жизни, и на тот момент начинать не собиралась.