Троллиные истории
Шрифт:
– А для чего их собирать? – троллиха опасливо отодвинулась от кустов малины, несмотря на то, что есть все-таки хотелось очень сильно.
– Ну, как для чего? Они же воняют! – Худоша удивился непонятливости Чучо. – Мы отвозим их на Зеленецкий мукомольный комбинат и сбрасываем в муку в хранилище, подбрасываем в машины туристов, и еще много чего. Я вот тинную бормотуху на них настаиваю…
Тут тролль неожиданно осекся, как будто выболтал большой секрет, снял очки и начал их протирать малиновым листом. Но Чучо не обратила никакого внимания на его слова.
Затем тролль опять поставил сундук на землю, собрал малину в ладошку и запихал ягоды в рот гостье. Он проделал это три раза, пока в животе у Чучо не появилось приятное уплотнение.
Все-таки любопытство победило, и троллиха аккуратно засунула голову в малинник. К стеблям кустов были привязаны прозрачные полиэтиленовые пакеты, вымазанные изнутри какой-то клейкой жидкостью, и в них копошилось огромное количество насекомых. В один из пакетов Чучо тогда и угодила лапой.
Она опять с тоской подумала, что не умеет так талантливо вредить, и пара троллей двинулась дальше.
Дорога уже шла по лесу, но признаков деятельности Человеков или других троллей, к каким привыкла Чучо, видно не было, за исключением красной запрещающей таблички «Стой! Высокое напряжение!», которая встретилась при входе в небольшой сосновый борок. Здесь дорога шла все время вверх, потому что лес, так же как и Зеленецк, находился на холмах. Чучо задирала пятачок вверх и жмурилась, когда лучик уже полуденного солнышка, смеясь, попадал ей в глаза сквозь кроны деревьев. Над лесной дорогой синело небо, на котором редкие перистые облака образовали белую птицу. Троллиха рассматривала птичью голову с длинным раскрытым клювом и даже останавливалась, вертя поднятым вверх пятачком.
По обочинам росло множество кустов земляники, но к тому времени ягоды уже отошли, хотя Чучо, словно не веря в это, нагибалась и заглядывала под листики. Дорога была усыпана старой, побуревшей хвоей и небольшими пустыми сосновыми шишками. Откуда-то слегка тянуло дымком костра, слышалось шуршание птиц в кронах деревьев или мышей в лесной подстилке – Чучо не разобралась. По обеим сторонам дороги под соснами находилось множество огромных круглых замшелых валунов. Мох покрывал камни сплошным зеленым ковром, и даже хотелось погладить его лапой, что Чучо и сделала, не подумав.
Едва она прикоснулась к замшелой поверхности одного из валунов, тут же высунулась светлая мохнатая лапа, стукнула троллиху по пальцам, и скрипучий голос сказал: «Не трожь!». Чучо от неожиданности вздрогнула и спряталась за Худошу.
Все вдруг показалось ей враждебным. Отовсюду на нее смотрели чужие глаза, а может быть, незнакомцы даже обсуждали ее черную шерсть и нелепый сундук. Деревья, за которыми прятались чужие тролли, вдруг стали кривыми и корявыми, с лысыми кронами, где сухие мертвые ветки перемежались с редкими зелеными. Небесная птица улетела, не попрощавшись, как будто смытая с неба сильным холодным ветром. Облака разорванными клочками покрыли все небо. Запах костра стал угрожающе бить прямо в пятачок.
Между тем, Худоша подвел Чучо к самой вершине холма, где стояла старая узловатая сосна с тремя сросшимися у основания стволами. По разные стороны от дерева лежало три замшелых овальной формы валуна, как бы зажимая сосну снизу. Они – Худоша неторопливо, а Чучо семеня копытцами и нервно озираясь, – обошли камни с другой стороны, и тут вдруг Чучо увидела сразу трех троллей, которые участвовали в очень странной сцене.
У правого валуна сидела, развалившись, совсем пожилая троллиха. О ее возрасте невозможно было догадаться по седине, потому что вся шерсть у нее была выкрашена неизвестно чем в красный цвет. Возраст выдавали лишь глубокие морщины вокруг пятачка и залысины у ушей. Чучо, пораженная красным цветом шерсти старушки, сразу перестала стесняться того, что у нее самой шерсть черная. Рядом с пожилой троллихой топтались два не менее пожилых тролля. Несмотря на то, что с цветом шерсти у них было все в порядке, выглядели они весьма странно, потому что у обоих на головах в июле месяце красовались Человеческие шапки-ушанки с завязанными на макушках ушами, траченные молью до основания меха. Шапки были великоваты для троллей, поэтому у одного низ головного убора закрывал глаза, свисая до странного, удивительно красного пятачка, а у другого ушанка была молодецки заломлена назад и плотно застряла на таких же красных ушах, загнутых вниз под давлением шапки самым невообразимым образом. Словом, Чучо в одно мгновение увидела столько странного и красного, что начисто забыла спрятаться за Худошу.
Тролли и пожилая троллиха о чем-то энергично спорили, но замолчали с приходом гостьи и ее сопровождающего.
– Здравствуй, Томас! – вежливо поздоровался Худоша с пожилой троллихой, а двум другим персонажам вежливо потряс лапы, хотя один из них не мог видеть нашего героя при всем желании.
Томас благочинно кивнула Худоше и Чучо, появление и незаурядная внешность которой, казалось бы, нисколько ее не удивили.
– Ты рассуди нас, Худоша, – обрадовался один старый тролль, тот, что был с заломленной назад шапкой. – Вот я говорю: я же в прошлом году брал бормотуху у Томас летом?
– Брал, – подтвердил Худоша.
– И осенью брал?
– Брал и осенью, и зимой, и весной, и даже этим летом успел взять, дед Михей. Три раза по бочке брал этим летом, насколько я помню.
От Худошиных слов Михей видимо пришел в такой восторг, что стукнул изо всей силы хвостом себе по затылку, да так, что от травмы черепа его спасла только ушанка:
– Вот и я говорю, что брал! – с непостижимой логикой провозгласил он, – А теперь она больше не дает мне бормотухи!
Тут второй пожилой тролль с надвинутой на глаза шапкой тоже стукнул себя хвостом по ушанке, раскинул лапы и с криком: «Михей, давай обнимемся, мы с тобой уже реку бормотухи вместе выпили!» двинулся в противоположную от приятеля сторону.
Тут-то Чучо и сообразила, что оба тролля пьяны. Нет, ей, конечно, Перес как-то рассказывала, что некоторые Homo trollos, особенно из Рослии, напиваются спиртного так, что стучат себя хвостом по голове до травм, но своими глазами городская троллиха такое видела в первый раз.
– Нет, нет, Михей, этим летом я больше не могу давать тебе бормотуху, – категорично заявила Томас и коварно улыбнулась. – Иди вон у Худоши попроси.
– Нету, – нимало не смущаясь, соврал Худоша. – Тина в этом году не уродилась!
Между тем, тот тролль, который ничего не видел, начал огибать один из валунов. Испугавшись, что он упадет и скатится с холма, Чучо побежала поправить ему ушанку, тут же свалившуюся обратно на глаза, развернула тролля на сто восемьдесят градусов, посмотрела нечаянно на подножие холма, да так и застыла.
Отсюда открывался вид на Зеленецкое поселение троллей. Возле каждого валуна, с той стороны, что находилась дальше от дороги, был расположен широкий лаз, ведущий внутрь замшелого «камня». Сбоку торчали небольшие трубы с искроуловителями-грибками, но дым шел только из трубы одного валуна, как раз того, у которого сидела Томас. Этот-то дым и почуяла своим пятачком Чучо еще по дороге.