Трон фараона
Шрифт:
– Кто осмелился ее связать?!
Основное войско под командованием военачальника Пасера выступило с утра, еще до восхода, намереваясь к полудню разбить врагов, сконцентрировавшихся в районе Змеиного плоскогорья – именно так оно и называлось. Как ни пытались Максим и Тейя сохранить инкогнито, а все ж не сумели – слухи о царственной чете распространились довольно быстро, и было не очень понятно, что явилось тому причиной – острые глаза воинов или длинные языки командиров.
Ну, узнали так узнали – в конце концов, чем плохо-то? Сам живой бог ведет свое войско
– Войска мятежников собрались вот здесь, – на привале военачальник Пасер чертил на песке схему. – Сразу у плоскогорья. Мы появимся там внезапно, вот по этому проходу, и клянусь Амоном…
– Стой! – Макса словно что-то ударило в голову. Какая-то мысль… Какая? О, боги… помогите ее ухватить!
Юноша внимательно посмотрел на схему: плоскогорье, река, ущелье… ущелье… да-да… а над ним нависают скалы… а на скалах… что на скалах? Вот именно – что? Огромные каменные блоки – вот что! Нет, мятежники вовсе не собирались строить среди змей храм или крепость! О, нет – столкнуть глыбищи на войско Уасета – вот их основная идея!
– Пасер, кто проводил разведку?
– У нас есть глаза и уши в стане сетиу!
– Эти глаза и уши навязывают вам свои мысли! И это – мысли предателей! Немедленно остановить войско – впереди ловушка! Прямо вот в этом ущелье нам на голову обрушатся камни!
– Но господин. Там неоткуда взяться камням!
– Есть откуда.
Максим ненадолго задумался и решительно взмахнул рукой:
– Пусть первые ряды пехоты постепенно идут к ущелью… медленно-медленно… Ты присмотришь за этим, Пасер!
– Слушаюсь и повинуюсь, мой господин!
– Я же поведу остальных в обход. Начальника колесниц сюда!
– Я здесь, повелитель. Только прикажи – и мы размолотим врагов в пыль!
– О, верный Секенрасенеб! Вперед же, и пусть воины колесниц знают – путь труден и каменист.
Вскочив в колесницу, Максим – Великий фараон Черной земли Кемет Ах-маси Первый – обвел своих воинов царственным взглядом и, кивнув вознице, покрепче ухватился за передок повозки. Осторожно переваливаясь через мелкие камни, колесницы выбрались на равнину и, быстро набирая скорость, помчались к Змеиному плоскогорью. И только красная песчаная пыль поднималась под копытами лошадей.
Они победят, победят, несомненно, и с победой, с триумфом, вернутся под стены Уасета. И тогда горе предателям! Настоящий амулет – золотой сокол – в руках истинного царя Египта, у Сетнахта же, за которым маячат уши хека хасут, – лишь жалкая фальшивка! Никаких сомнений в успехе у Макса не было, одно лишь тревожило сейчас – как там Ах-маси, тезка? Удастся ли его разведчикам быстро отыскать заброшенный храм Птаха? Вызволить царицу-мать… Она там, там, юноша это чувствовал!
Они ударили мятежникам в тыл, свалившись как снег на голову! Нет, как вода, внезапно прорвавшая дамбу! О, как верещали враги! Как они испуганно оборачивались, ничего толком не понимая. Ну ясно – хотели заманить войско Уасета в ловушку, а оказались в ней сами!
Удар колесниц! В копья! С налета!
Затем воины спешились. Сомкнулись щиты, и тяжелые копья закачались параллельно высохшей от зноя земле.
Вперед, сыны Амона!
Колыхнулся над головами
Ах как хотелось, очень хотелось Максу самому врубиться в гущу сражения! Гул колесниц, ржанье коней, стоны и крики раненых, свист стрел – музыка боя, она нынче доносилась до юноши лишь отдаленно. Не царское это дело – махать мечом, царь должен отдавать приказы. Если приказы верные – придет и победа, если же нет… увы, такой царь уже не будет царствовать.
– Копьеносцы на левый фланг! – внимательно следя за ходом битвы, молодой фараон направлял вестовых.
Да уж, не зря он целый год учился мастерству управлению битвой под руководством Пасера и Усеркафа, знаменитого воителя Анхаба! Учился не зря – теперь это было хорошо видно. Как таяли, редели шеренги врагов, сминаемые мощным натиском тяжелой пехоты. Как уже не пытались больше прорваться… Как, наконец, побежали… Туда, туда, в ущелье! Где – на выходе – уже давно поджидал их отряд Пасера. А сверху… сверху со скал посыпались камни, вызывая у мятежников крик ужаса и отчаянья. А вот не рой другому яму!
Битва закончилась еще до захода солнца. Разгром врага был полный, и ветер победы развевал украшенные разноцветными ленточками гривы коней, а голова овна – символ Амона – золотом сверкала на солнце. Как и золотой амулет на груди Ах-маси Первого, великого фараона Черной земли. Да, теперь уж – поистине великого.
Победа! Полный разгром врага!
Пир продолжался всю ночь. Никто не спал. Повсюду слышались победные песни. Велико было воодушевление в сердцах славных воинов Уасета: ведь сам благой бог, фараон, был сейчас среди них, это он привел их к победе, это он радовался сейчас вместе с ними, это он был – как они!
– Слава великому повелителю Уасета!
– Повелителю Черной земли слава!
– Слава Амону!
– Сыну Амона слава!
Утром, едва рассвело, Максим расслабленно уселся на край колесницы, под редкими пальмами. Велел принести вина и яства, разложить их здесь же, в траве, позвать всех командиров. Позавтракать надо…
– Повелитель, кто-то скачет со стороны реки, – внезапно подбежав, доложил верный Каликха. – Быть может, это тайные силы врагов! Хотя для этого их слишком мало.
– Я посмотрю!
Схватив вожжи, Макс развернул колесницу и погнал лошадей к реке, чувствуя, как чуть погодя поскакала следом охрана. Нет, она не нужна теперь – так вещало сердце. И не обмануло!
Вот уже стало хорошо видно быстро скачущих от реки всадников. Ах-маси на белом коне, за ним кто-то такой же ловкий… Тейя! Рядом… жрец Усермаатрамериамон в рубище! И – тут же – тут же…
– Мама!
Обняв наконец царицу-мать, фараон не стеснялся слез.
– Я знал… знал, что отыщу тебя…