Трон знания. Книга 3
Шрифт:
Сцепив руки за спиной, Адэр сделал круг по комнате. Остановился возле окна. Глядя в светлеющее небо, качнулся с пятки на носок. Обернулся:
— Я хочу уничтожить Авраас. Я уничтожу его так же, как Зурбун — прогнившую общину тезов. Те, кто не со мной, покиньте поле боя.
Часть 26
***
Много лет назад в одном из спокойных и сравнительно благочестивых городов Порубежья общественному осуждению подвергся слушатель духовной семинарии. Молодой человек, обладающий завораживающим голосом и необычайными тёмно-фиолетовыми глазами, повсеместно критиковал некоторые пункты учения религии ирвин,
Он считал, что исповедь, молитвы и прочая религиозная лабуда не могут служить основанием для отпущения грехов; грешники должны искупать вину физической болью. Полагал, что женщина — порождение ада, ибо только сатана додумался сделать женское тело столь непристойно соблазнительным и тем самым внёс в мир беспорядок. Призывал держать дочерей и жён в строгости, иначе они непременно станут потаскухами.
Семинаристам — безусым юнцам — последнее утверждение нравилось больше всего. Слушая измышления товарища, они мысленно уже держали в руках распаренные кожаные ремни или розги, видели мольбу в глазах распутниц и никому не признавались, что в роли грешниц почему-то представляли тех, кто отказывал им в половой близости.
Выразителя новых идей из семинарии не исключили, и неудивительно — паренек был незаконнорождённым сыном главы(!) конфессии ирвинов. После скандального разбирательства он полтора года тихо и смиренно посещал лекции, а за месяц до выпуска вдруг решил начать свою особую религиозную жизнь и бросил учебу. Ещё вечером в коридорах и аудиториях семинарии было шумно и людно; на следующее утро тишину нарушало лишь эхо шагов подавленных и огорошенных преподавателей — за желторотым религиозным мыслителем ушли почти все семинаристы.
Так родилось Праведное Братство, и так появился Праведный Отец.
Какое-то время члены секты скитались по стране, обрастая сторонниками и последователями. В отличие от других богомольных объединений, существующих на средства самих верующих, Братство ни в чём не нуждалось — юного Праведного Отца снабжал деньгами его богатенький и знатный папаша. Главу конфессии ирвинов никто не мог понять. Помогает внебрачному сыну? — непривычно, но приемлемо. Однако он поддерживал финансами не только своего отпрыска, но и оппозиционный отросток собственной веры. Причина такого великодушного поступка оставалась загадкой по сей день.
Летним вечером кочевая секта остановилась на ночёвку в убогом селении, окружённом двойным частоколом. Прогуливаясь под звёздным небом, один из Братьев провалился в подземное строение. Как выяснилось, здесь когда-то был монастырь, а более ста лет назад во время землетрясения ушёл под землю.
Чудом уцелевшие люди укрылись от буйства природы в хозяйственных постройках. Из года в год они наблюдали, как ветра и дожди выравнивают над монастырём почву, как растёт берёзовая роща. И передавали своим потомкам историю о тех ужасных событиях.
Отец думал всю ночь, а утром объявил своим многочисленным спутникам, что наконец-то нашёл мост между небом и землёй, и отныне это святое место будет называться Авраас, а подземный монастырь будет служить для грешников прижизненным чистилищем.
Юношеская игра в праведников постепенно становилась жестокой реальностью — Праведный Отец повзрослел и уже более серьезно подошёл к устройству религиозной общины и к развитию своего догмата. Теперь имело значение всё: возраст и внешний вид Братьев, поведение и взаимоотношения сектантов, порядок подчинения внутри Братства и за его границами, образ жизни и быт семей, поддерживающих праведное учение.
Прошло почти тридцать лет. Глава конфессии ирвинов давно умер, а деньги продолжали течь в Авраас рекой. Теперь никто, кроме Праведного Отца, не знал, кто и почему поддерживает Братство.
Накануне Дня Веры в доме молитвы собрались горожане. За многие годы ежедневное слушание проповеди стало для них необходимым как дыхание. Паломники из других селений — в отличие от жителей Аврааса — привычку ходить по утрам в молельню не выработали, и сегодня их больше заботили поиски свободных комнат в постоялых дворах, чемоданы, завтраки и прочие дела.
Праведный Отец расхаживал по возвышению в центре круглого зала. При каждом шаге колыхались полы его белоснежного плаща. Под сапогами тихо стонали доски. Сладкозвучный голос выплёскивался из распахнутых окон и дверей и растекался по улицам:
— Мой Бог! К тебе взываю я — твой верный слуга, твой вечный слуга, твой избранный. Если ты считаешь, что я учу твоих детей неправильно, забери мой голос, забери мои глаза и забери мою жизнь. Я приму твоё решение покорно.
Отец сложил перед собой ладони и опустил голову. Его поза, проникнутая безропотным ожиданием, была настолько искренней и трогательной, что толпа неосознанно съёжилась от страха — а вдруг Всевышний впопыхах что-то перепутает, и их кумир онемеет, ослепнет и через секунду упадёт замертво. Тогда вместе с ним исчезнет смысл бытия.
На вытянутом балконе запели дети: «Бог всемогущий, милостивый! Услышь верного слугу, вечного слугу, избранного тобою».
Отец воздел руки к потолку и воскликнул таким тоном, словно только что на него снизошло озарение о Божьем промысле:
— Я говорю, я вижу, я живу! Мой Бог! Благодарю тебя!
Лица прихожан посветлели. По молельне пронеслись радостные вздохи.
— Мой Бог! Придай силу моим словам и дай силу моему голосу, чтобы я смог зажечь в сердцах твоих детей пламя истины, ибо ты говоришь с ними моим языком, — продолжил Отец. — Ибо ты создал человека и указал, что ему дозволено, а что запрещено. Но человек ослушался тебя. Он решил, что воля принадлежит ему, что он может поступать, как ему вздумается. И рай на земле превратился в ад. Мой Бог! Посмотри на тех, кто стоит вокруг меня. Эти люди выбрали путь праведного послушания. Они отреклись от своей воли, и повинуются твоей воле. Они искупают грехи этого мира страданием, болью и слезами. И когда настанет их смертный час, открой перед ними ворота рая.
Отец продолжал вещать, но никто не догадывался, что мыслями он был далёк от своей паствы, взирающей на него с благоговением. Впервые за тридцать лет монолитную стену Братства сотрясали споры. Избранные Братья объявили так называемую Праведную Мать одержимой, однако третьи сутки не могли прийти к единому решению, как с ней поступить. Некоторые предлагали скормить волкам. Иные требовали сгноить в келье подземного монастыря. Кто-то призывал довести обряд очищения болью до конца, чтобы изгнать из несчастной беса. Но были и такие, кто услышал в её словах проклятие.