Трон Знания. Книга 5

Рауф Такаббир

Порывшись в кармане, старик напялил очки на нос. Вытащил из-за пазухи сшитые листы. Вновь посмотрел по сторонам, словно выбирая, к кому обратиться. В итоге двинулся к центру арены, слегка подтягивая ногу.

Остановившись, произнёс, взирая на Адэра:

— Я никогда не произносил речи. Написал текст, но всё равно боюсь, что запутаюсь. Я даже написал своё имя, чтобы не забыть от волнения.

Адэр подбодрил старика жестом и занял место на троне.

Кебади затеребил листы:

— Это мой краткий конспект, основные события. Если рассказывать всё в деталях, мы не разойдёмся до

утра. Хочу сказать огромное спасибо Его Светлости Трою Дадье. Он хранил тетрадь моего деда почти двадцать лет.

Трой наклонился к Эйре:

— О какой тетради он говорит?..

Она едва не рассмеялась. Хитрый ход. Публика, не видя исторического раритета, уже верит в его существование. Подперев рукой локоть, Трой прижал кулак к скуле и исподлобья уставился на старца. Видимо, вспомнил, как Адэр беспокоился о каком-то дневнике, вывезенном из Порубежья вместе с архивом.

— Меня зовут Кебади. Я последний летописец: в роду, в мире. Мой дед был другом и летописцем Зервана. Хочу предупредить, что в тетради моего деда нет имён. Точнее, всего одно имя — Зерван. Скажу ещё: мы не просто изучали записи, но и разыскивали документы, которые подтвердили бы слова моего деда.

Кто-то крикнул: «Читай быстрее!»

— Перед тем, как я начну свидетельствовать, хочу спросить. Вы знаете, что под этим дворцом есть подземелье?

Зал выдохнул: «Да».

— Знаете, что в подземелье находилась тюрьма для предателей, изменников родины и шпионов?

«Да!»

— В тюрьме было два выхода. Один вёл в подвал дворца, второй на окраину города. Этот ход разрушился во время землетрясения. — Летописец обратился к другой части амфитеатра. — Что такое «Корона мира»?

«Памятник». — «Земной шар с короной». — «Корону украли».

Кебади кивнул:

— Обворованная «Корона мира» до сих пор находится в заброшенном парке. Надо напоминать, что когда-то моруны жили в городе Смарагде?

«Нет!»

— Беспристрастно поведаю вам историю моего деда, первого Святого Свидетеля, — проговорил Кебади и, поправив на носу очки, уставился в исписанный лист. — Зерван унаследовал от отца слабое сердце. Отвлекусь.

Публика, уже навострившая уши, рассмеялась.

Кебади улыбнулся, покачивая головой:

— Смешно, да… смешно… Итак, маленькая ремарка. Сердечная болезнь преследовала всех мужчин династии Грассов. Короли надеялись, что их наследники, хоть один женится на моруне. Кровь морун очищает кровь ребёнка от всех наследственных болезней. Дети морун практически не болеют, как и сами моруны. Но за пять веков у Грассов и морун так и не сложилось.

Эйра почувствовала на себе взгляды. Сердце заколотилось. Какие ещё тайны выболтает Кебади? С укором посмотрела на Адэра: мог бы и предупредить, что в центре внимания будут моруны. Уловила в лице искреннее удивление. Адэр не знал… Значит, старец несёт отсебятину.

— Это правда? — прошептал Трой.

Эйра хотела уже подняться, как Кебади промолвил:

— Этой ремарки нет записях моего деда. Это я сказал, чтобы вы выслушали Святого Свидетеля и смогли сделать правильные выводы. Более не буду выходить за рамки текста.

— Твоя кровь на вес золота, — прошептал Иштар, наклонившись к Эйре. — Только глянь, как смотрят на тебя шакалы.

Она стиснула зубы. Ей не дали прочесть полную расшифровку текста. Из слов старика уже понятно, что история свидетеля коснётся морун.

— Больше не отвлекаюсь, — произнёс Кебади и уткнулся в записи.

«Каждое лето король Грасс-дэ-мора отправлял сына в замок, подальше от городской суеты и нагретых мостовых. В саду, который разбили специально для маленького отпрыска, Зерван познакомился с дочерью садовника. Поверхностное знакомство переросло в дружбу. Детская дружба переросла в первую любовь.

Плохое самочувствие отца вынуждает Зервана разрываться между дворцом и замком. В двадцать пять лет Зерван становится королём.

Он едет к любимой и признаётся ей в своих чувствах. Услышав ответное признание, умоляет девушку подождать, пока он завоюет любовь страны. Он надеется, что счастливый народ и богатые дворяне не воспротивятся их неравному браку. Она заверяет его, что готова ждать, сколько угодно.

Зерван продолжает навещать возлюбленную. Они вместе строят планы, мечтают о будущем страны… о своём будущем. И эти мечты Зерван воплощает в жизнь. Строит заводы, больницы, школы. За заслуги одаривает простой люд дворянским званием, вводит новые привилегии для титулованных дворян.

На пятом году своего правления Зерван заказывает знаменитому мастеру два обручальных кольца. На своё тридцатилетие делает возлюбленной предложение и везёт её в Смарагд. Верховная жрица отказывается сочетать их тайным браком, но после долгих и настойчивых уговоров сдаётся. Зерван и его возлюбленная приносят клятву любви у священного огня морун.

Через два года, на седьмом году правления, Зерван сообщает советникам о своём желании узаконить брак с дочерью садовника. Он хочет детей, хочет настоящую семью, а не тайную. Против него восстают все: и те, кто унаследовал титулы, и те, кто получил их совсем недавно».

Герцог Кангушар встал с кресла и поднял над головой руку, держа двумя пальцами кольцо с изумрудами:

— Это обручальное кольцо Зервана. Такое же было у его супруги. Независимая международная палата провела экспертизу. В заключении сказано, что кольцо изготовлено сто пятнадцать лет назад ювелирным мастером, известным под именем Тивуд, что в переводе с ветонского означает «молния». Этот мастер жил в Смарагде и погиб, когда город ушёл под воду. Изумрудам приблизительно сто пятнадцать лет. Такие камни добывали только в Смарагде. Это кольцо можно увидеть на портретах Зервана, выставленных в нижнем замке дворцового комплекса. Даты написания картин значатся на изнанке холстов.

Амфитеатр утонул в криках: «Он бросил страну из-за плебейки?» — «Хорош король, нечего сказать». — «Он тот, кто предал!»

Возмущённо потрясая листами, Кебади закрутился вокруг себя, будто выискивая кого-то на трибунах:

— Тихо! Тихо, говорю!

Зрители понизили тон, загудели как пчёлы в улье.

— Я вас не вижу, — произнёс Кебади. — Ну и ладно. Раз история моего деда без имён, то и я не стану называть имена. Догадайтесь сами, о ком я говорю.

Снял очки, закрыл глаза: