Трон Знания. Книга 5
Шрифт:
Не в силах отвести от неё взгляд, Адэр скинул туфли, снял пиджак, сменил шёлковую сорочку на белую льняную рубашку. Приблизившись к Эйре, провёл пальцами по её волосам, прикоснулся к щеке. Она взяла его за руку и приложила ладонью к животу.
Адэр расширил глаза:
— Что это?
— Пяточка.
Сердце, как скаженное, забарабанило в грудную клетку. Адэр не думал, что едва ощутимый бугорок способен вызвать такой всплеск чувств.
— Здесь! — крикнула Наиль, остановившись в нескольких шагах от кромки воды.
Охранители и стражи во главе с Криксом вернулись на взгорье. Моруны образовали круг, в центре которого разместились
Адэр заглянул в чашу герцога: ни углей, ни щепок, а огонь горит.
— Руки не печёт?
Герцог пожал плечами:
— Мне кажется, это обман зрения.
Наиль посмотрела на солнце:
— Пора начинать
— Эйра Латаль! — произнёс Адэр, повернувшись к ней лицом. — Прошлое более не имеет надо мной силы. Я не подарил тебе худшие годы моей жизни, хочу посвятить тебе лучшие годы. Пойми, прости, прими и пройди со мной через всё.
С опаской зачерпнул огонь из чаши, которую держал герцог. Ощутив в ладони лёгкое покалывание, «вылил» пламя под ноги Эйры:
— Моя дорога — твоя дорога.
Она зачерпнула огонь из чаши, которую держал Мун, и «вылила» пламя Адэру под ноги:
— Моя жизнь — ваша жизнь.
В клятве морун обязательными были четыре фразы: две в начале и две в конце. Остальной текст жених и невеста придумывали. Направляясь в Смарагд, Эйра предложила Адэру самому задать тональность священной церемонии и теперь с интересом во взоре ждала его слов.
Он вновь зачерпнул огонь и, выливая Эйре под ноги, произнёс:
— Ты моя вода.
— Вы мой воздух, — ответила она без заминки.
— Ты моя земля.
— Вы мой свет.
— Ты моя гавань.
— Вы мой парус.
— Ты моя опора.
— Вы мой нерушимый оплот.
Адэр зачерпнул из чаши остатки огня:
— Последнее, что запомнят мои руки, — твоё тело.
— Последнее, что запомнят мои губы, — ваш поцелуй, — сказала Эйра, выливая Адэру под ноги пригоршню пламени, и вложила руки ему в ладони.
Всё вокруг исчезло: люди, море, небо. Мир стал безмолвным, ярко-белым, насколько ярким может быть белый цвет. Адэр смотрел в изумрудные глаза, сверкающие всеми оттенками зелёного, и чувствовал, как по ногам взбирается жар. Достигнув груди, жар забурлил в сердце и жидким огнём заструился по венам.
Вдруг белый мир треснул, осыпался на землю осколками. Чайки вспарывали небо крыльями, волны гнали к берегу пену. В склонах гор, будто покрытых слюдой, отражались облака.
До этой минуты Адэр был глухим и слепым, настолько яркими и сочными теперь стали краски и звуки. Притянул Эйру к себе, припал к её губам и вместе с ней вознёсся на вершину, окроплённую брызгами алого солнца.
*
Через месяц состоялась коронация Адэра. Он, как и Эйра, отказался от короны Зервана. Венец власти династии Грассов пополнил коллекцию исторических раритетов, для которых в Лайдаре начали строительство музея Памяти. Мастер Ахе изготовил для Адэра корону, названную впоследствии «Алый Лёд»: ажурный золотой каркас изящной формы, состоящий из двух полушарий, инкрустированных россыпью рубинов.
Церемония проходила в Мадраби, на ней присутствовали полторы тысячи человек. Выразить почтение приехали шестьдесят восемь королей. Тезар представляли дочь Могана Элайна и старший советник Трой Дадье. Официальная часть церемонии закончилась приятной неожиданностью: князь Викун попросил присоединить его княжество к Дэмору.
В короткой благодарственной речи Адэр выразил надежду, что не за горами то время, когда территории, оторванные от земель морун, воссоединятся под одной короной.
После торжества Адэр призвал герцога Кангушара ко двору, назначил его тайным советником и дал ход процедуре возврата герцогства.
Советники не удивились, когда в поле зрения короля вновь оказалась медицина. Ярис Ларе в кратчайшие сроки разработал ряд программ, направленных на ужесточение контроля над деятельностью женских консультаций и родильных приютов для малоимущих слоёв населения. Осень отсалютовала сводом законов об охране материнства и детства.
В начале зимы королевская чета переселилась в одноэтажную пристройку к замку. Адэр боялся лестниц, хотя Эйра утверждала, что подниматься на третий этаж для неё не составляет особого труда. Там же, в пристройке, врачи оборудовали родовую комнату.
Перед новым годом замок опустел. Страна готовилась к праздникам, королевская чета — к рождению наследника престола.
Приезд морун, пожелавших поддержать сестру по крови, насторожил Адэра. Он опасался, что гостьи начнут утомлять Эйру разговорами о вымирающем народе, напоминать ей о нарушенных правилах, и приготовился выдворить женщин из Мадраби при первой же возможности. Однако моруны удивительным образом сотворили атмосферу радостного и в то же время тревожного ожидания. Комнаты и коридоры наполнились завораживающими голосами и искристым смехом. Мун разучился шаркать ногами. Охранители и стражи вели себя как галантные кавалеры. Слуги порхали как бабочки. Из хозяйственной пристройки доносилось пение. Замок превратился в дом, а обитатели в дружную семью.
Раньше на прогулках по заснеженному саду Эйру сопровождали Адэр, врач и с десяток охранителей. Теперь на променад с королевой выходила шумная компания. Ведя супругу, Адэр с улыбкой слушал весёлый женский щебет и с грустью смотрел на моранд, взрывающих сугробы мощными лапами.
Моранды появились раньше морун. Когда Адэр впервые увидел из окна чёрную глыбу с красными глазами, то решил, что воскрес Парень. Глупо, но так хотелось, чтобы это было правдой. Вскоре к моранде присоединилось ещё несколько самок. По улицам города они не бегали, к обитателям замка не приближались, однако всегда находились поблизости от входов в резиденцию, словно несли караульную службу. Дворяне, проживающие в Мадраби, не держали кошек и собак, это избавило от необходимости надевать на зверей ошейники.
На вопрос Адэра: «Когда моранды исчезнут из долины Печали?» Эйра ответила уклончиво: «Когда люди искупят вину предков». Это свершится не скоро. Адэр, как и Иштар, всего лишь сдвинул гору с места. Но он свято верил, что его дети — если не дети, то внуки — будут жить в мире радости, покоя и справедливости.
Адэр и Эйра захотели встретить новый год вдвоём, в своих покоях. Тем более что Эйра неважно себя чувствовала: не могла ни сидеть, ни лежать, мерила коридор шагами, вжимая кулаки в поясницу. В течение последней недели врачи говорили: «Со дня на день». То же самое сказали после вечернего осмотра. Адэр наблюдал за возлюбленной, а в голове стучало: «С минуты на минуту». Вопреки его опасениям и ожиданиям она расположилась в кресле возле камина и, закутавшись в плед, уснула.