Тропа барса
Шрифт:
Твое благородие, это ж другая профессия! А смертушка любителей ох как любит, берет живенько, на раз!
Он передохнул, спросил спокойно:
— Исповедоваться сам будешь или препарат вводить? Только не спрашивай, убью ли я тебя: это совсем уже непрофессионально и сильно меня раздражает. Назвался грузом — а дальше свои правила. Итак, играем? Я задаю вопросы, ты отвечаешь, ага?
Раненый разлепил губы:
— Вас найдут…
— Слушай, генерал, не будь козлом до такой степени! Если мы играем, то уж точно знаем, в какую
— Степаныч, — обреченно выдохнул пленный.
— Кто такой Степаныч?
— Подполковник.
— Вашей службы?
— Да.
— Отдел?.. Пленный молчал.
— Отдел! Быстро!
— Он — «глубокая внедренка».
— Куда?
— Криминальные круги.
— Имена, фамилии, клички…
— Я не знаю.
— Крас, препарат, живо!
Крас ловко проткнул «стручком» брючину, ввел наркотик. Маэстро молча курил, ожидая, пока секундная стрелка пробежит круг.
— Видишь, как тебе хорошо сразу стало, генерал?
— Ребята, — счастливо улыбнулся пленный, — мы же все свои!
— Во-о-от! Славно, что ты это понял. Итак, от кого получен приказ нас брать?
— У меня такое положение, что я сам отдаю приказы! Любые приказы! Но вы, я вижу, свои… Все надоело! Поехали к девкам! У меня такие девки есть…
— Это ты потом расскажешь. Степанычу зачем это надо?
— О, Степаныч — голова…
— Мы знаем, он «внедрилка». Куда?
— А черт его разберет! Это еще тот волк! Да и когда у нас кто чем делился, кроме денег?
— Деньги?
— Ребята, без обид, я же не знал, что вы свои в доску! Мне за вас заплатили…
Сто тысяч баксов… Хорошенькая сумма… А вы, вы… — пленный давился смехом, — за-мо-чи-ли… всех! Это класс! Поехали к девкам! У меня уже стоит, я точно говорю! Кайф!
— Кто тебе заплатил?
— Бабки? Степаныч принес. Он всегда приносит, но не столько.
— Полные данные на Степаныча! Живо! — прикрикнул Маэстро. Глаза раненого «поплыли», чего доброго, кувыркнется в летаргию, вытаскивать его оттуда — морока…
— Алексей Степанович Кудрин. Подполковник службы безопасности. — Пленный улыбнулся счастливо. — Редчайшая сволочь.
— Он был с вами?
— Не-е-е… Степаныч на такие штуки не ходок. Он мозговитый… Мозговитый…
Ядовитый… Глаза раненого слипались.
— Ты ввел ему всю дозу? — спросил Маэстро.
— Половину.
— Давай бодри! Он еще нужен!
Крас опорожнил очередной шприц-стручок.
Раненый открыл глаза:
— Ка-а-айф…
— Вы взяли наркотики?
— Наркотики… кайф…
— Белый порошок. Героин. В рюкзачке.
— Ничего не знаю… И знать не хочу… Да и…
— Он действительно ничего не знает. Этого придурка даже не посвящали ни во что, — резюмировал Крас.
— Грамотно, — скривил губы Маэстро.
— Подыхает, — равнодушно сообщил Крас.
— Жаль…
— В смысле?
— Что это не Кудрин. Ладушки, зацепка есть. Вываливай этот кусок дерьма из салона — и двигаемся.
Тело выпало в раскрытую дверцу. Маэстро ловко блеснул ножом-бабочкой, плавно полоснул лезвием по горлу, почти отделив голову от туловища…
— Зачем? — искренне удивился Крас. — И так подох бы…
— Для верности.
— Что теперь?
— Ищем. Кто ищет, тот всегда найдет.
— Кого?
— Гончара. Поедем-ка, в райотдел, со служивыми потолкуем. Участкового выдернем: толковый участковый о своем клиенте знает даже больше, чем он сам… Где-то этот барсик залег с девчонкой, чую…
— А Степаныч?
— Вот Степаныча-то искать как раз и не надо. Он сам нас найдет. Его ждет сюрприз. Неприятный.
— Сюрприз?
— А как же! Узнать, что ты не охотник, а дичь — как думаешь, это его огорчит?
То-то.
Маэстро тронул машину, съехал с пригорка… Неожиданно откинулся на спинку сиденья и захохотал:
— Нет, ты понял, Крас, ты понял?.. — Маэстро смотрел на клинок ножа, любуясь переливом стали.
— Что — понял?
В глубине глаз Маэстро словно плескалась мутная, стылая вода…
— Ты… Ты найдешь свою девчонку. А я — своего Моцарта. Потому что сегодня смертью в этом городе распоряжаюсь я. Я!
Часть третья
«ТРУДНОЕ ДЕТСТВО»
Глава 26
Музыка звучала тихо, и двое лежали в полудреме, тела их сплелись… Аля повернулась на бок, свернулась клубочком и заговорила тихо и очень серьезно, глядя на Олега:
— Ты знаешь, эта твоя комната напоминает полустанок… Где ты просто пережидаешь время… Но разве время можно переждать? Ты сошел с одного поезда, ждешь другого, а его все нет… Или движение прекратилось на этой ветке вообще, а ты стоишь один на перроне, огни маленькой станции притушены, дверь заперта, а вдоль платформы лишь ветер и дождь, промозглый, нудный, и бесприютная собака дворняжка, которой ты рад уже потому, что вдруг не один… И кажется тебе, что стоишь ты на этом перроне уже целую вечность… И вдруг появляется скорый поезд, ты напрягаешься, поднимаешь дорожную сумку, в которой все твое имущество, и ждешь… А состав мчит мимо; желто, сыто светятся окна спальных вагонов, в них отдыхают респектабельные, уверенные в себе люди… А ты… Ты ждешь.