Тропа Джексона
Шрифт:
На его месте любой другой наверняка сломал бы себе шею, но Джесси легко приземлился на руки, сделал кувырок и оказался на ногах. Затем схватил револьвер, который предусмотрительно выбросил в окно перед тем, как выпрыгнул сам, и бросился бегом вокруг здания отеля.
Он знал, что должно быть на другой его стороне, и не ошибся в своих расчетах. Здесь, у небольшой коновязи, сгрудились полдюжины лошадей. Уже подбегая к ним, он успел оценить их. Массивный круп одной говорил о ее способности выдержать значительный вес. Широкая грудь и сильные ноги другой — о ее возможности скакать весь день напролет, как волк по кровавому следу. Джесси остановил свой выбор на мерине с длинным телом, узкой грудью, покатыми бедрами и ногами, словно выкованными из железа. Конь производил впечатление отличного спринтера, а ему именно такой и был нужен.
Стремительным прыжком Джексон взлетел в седло. Одного прикосновения пальцами хватило, чтобы развязать узел на веревке от коновязи, и тут же, развернув лошадь, он погнал ее от отеля, а еще через миг скрылся за амбаром.
К этому моменту гвалт, стоящий в отеле, выплеснулся на улицу. Достиг он и ушей беглеца. Но Джексон был недосягаем.
Глава 13
Люди из отряда шерифа охотились за Джексоном до самых сумерек, но делали это без особого энтузиазма. Возможно, конечно, они и проявили бы больше рвения, ели бы сам маршал не пострадал во время заварушки в отеле.
Падая, он повредил бедро и сильно разбил бок, а потому уже не мог держаться в седле с присущей ему железной выдержкой.
В результате преследователям пришлось вернуться в Нииринг с пустыми руками. Их сердца болели гораздо больше, чем тела от долгой скачки, — ведь они упустили возможность прославиться. Слава, можно сказать, была уже у них в руках, и ее с лихвой хватило бы на каждого, если бы Джексона удалось упрятать за решетку. Тогда каждый участник этого события приобрел бы известность и заслуженное уважение. А какой мужчина не хотел бы с гордостью заявить: «Джексон? Да я был среди тех, кто его брал!»
Эти слова можно было произнести как бы вскользь, но все, кто при этом присутствовал бы, и сколько бы людей там ни было, все тотчас же обратились бы в слух. В любом салуне, в любой пивной такому человеку всегда была бы обеспечена благодарная аудитория и известность его долго не померкла бы.
Но желанный приз ускользнул из рук, и люди из отряда шерифа, терзаясь в душе, вернулись в Нииринг не солоно хлебавши. Уже в отеле, когда они расселись в обеденном зале в ожидании ужина, время от времени поглядывая на дырку в деревянном потолке диаметром с полдюйма — след от пули из пушки Арнольда, маршал произнес небольшую речь.
— Джексон снова меня побил, — сказал он. — Сделал из меня дурака, точно как и пообещал. Но со свежими силами мы вновь пустимся в погоню. Думаю, он не ушел далеко. У меня есть причины так считать. Каждый, кто пожелает принять в этом участие, получит от меня в день по два доллара сверх обычной оплаты. Сейчас, ребята, повремените с ответами. Обдумайте все хорошенько, а утром сообщите о своем решении. Вендель, пройдем со мной, поможешь мне кое-что отнести. Я хочу с тобой поговорить.
Вендель считался его правой рукой. Он был простым ковбоем, с дубленой шкурой, почерневшей от зноя и ветра, спокойным, предпочитающим особенно не выделяться, но боец первоклассный, не ведающий страха. Вендель оконфузился лишь один раз в своей жизни — именно в этот злополучный день, когда послал пулю не в извивающуюся на полу парочку, а прямо перед собой, и она просвистела у уха бродяги, который вскочил из-за столика. Кажется, его звали Питом. Ошибка обошлась Венделю дорого — на его скуле весь день багровел и распухал синяк.
Он поднялся с маршалом в его номер. Там Арнольд принялся расхаживать по комнате взад-вперед, а Вендель скромно затих в углу.
— Садись! — обратился к нему маршал.
— Я уже и так вдоволь насиделся, — хрипло отозвался Вендель.
— Не терзайся и не вини себя, — посоветовал Арнольд. — Мне не легче, чем любому из вас. На самом деле даже гораздо тяжелей. Это далеко не первый раз, когда Джексону удается выйти сухим из воды.
— Мне было поручено держать его на мушке, — с горечью напомнил Вендель. — Шел за ним вплотную. Только у меня и была настоящая возможность влепить в него пулю. — При воспоминании об этом его лицо скривилось от стыда и боли.
— Не мучайся понапрасну! — попытался утешить его маршал, который в принципе в душе был добрым человеком. — Сядь же, наконец! Через минуту нам сюда принесут поесть. Да вот уже и несут.
Вошла Молли с подносом в руках. Может, потому, что он был уставлен тарелками и приборами, она смотрела только на них. Но и выгрузив все на незамысловатый сосновый стол, стоящий посередине комнаты, и поставив в центр его лампу, глаз также не подняла и направилась к двери.
Однако около нее немного задержалась, вращая дверную ручку красными заскорузлыми пальцами.
— Мистер Арнольд, правда ли, что ему удалось скрыться? — неожиданно поинтересовалась она.
— Да, он ушел, — подтвердил маршал.
— Без единой царапины? — затаив дыхание, задала Молли следующий вопрос.
— Он что, один из ваших друзей? — отрывисто, вопросом на вопрос отреагировал маршал.
Откинув голову, Молли уставилась в потолок.
— Ах, как хотелось бы, чтобы это было так! — вырвалось у нее. — Но нет, к сожалению, он не из моих друзей. — И выскочила из номера, пунцовая от смущения.
— Вот в этом все женщины, — с горечью заметил Вендель. — Их так и тянет к проходимцам. Ловкачам всегда предпочтение!
— Если бы только женщины! — поддержал его маршал. — А разве остальные лучше? Едва ли не каждый мужчина и мальчишка на стороне преступника. Мошенник действует в одиночку, да и встречается один на тысячу. Но когда он вот такой приятный и симпатичный парень, как Джексон, то неудивительно, что у всех вызывает восторг, где бы ни появился. У него друзей, Вендель, гораздо больше, чем у любого другого на Западе. У Джексона они всех сортов: латиноамериканцы на границе, среди которых, кстати, настоящие испанские джентльмены, уважаемые ранчеро, шахтеры, старатели, овцеводы — словом, все, кого только можно встретить в наших краях.
— И что же привлекает к нему стольких людей?
— Да то, что он выколачивает деньги у грабителей и проходимцев, а не у честных граждан, — пояснил маршал. — Джексон скорее птица-фрегат, нежели обычный ястреб.
— А что это за птица-фрегат? — осведомился Вендель, по-тихоньку массируя скулу, куда заехал ему здоровенным кулачищем ярко-рыжий Пит.
— Птица-фрегат самая быстрая из всех летающих тварей, — объяснил Арнольд.
— В быстроте Джексону не откажешь, — признался Вендель.