Тропа мертвых (сборник)
Шрифт:
Каждая смерть сегодняшнего дня была напрасной.
18 декабря, 11 часов 12 минут
восточного поясного времени
Арлингтон, штат Вирджиния
Шагая в синей парадной форме, сержант Джордан Стоун чувствовал себя обманщиком. Сегодня он предаст земле последнего из их бывшей команды — молодого капрала по фамилии Сэндерсон. Как и в случае
Спустя два месяца поисков, во время которых они перелопатили тонны битого камня, некогда бывшего горой Масада, военные прекратили поисковые работы. И вот сейчас, пока Джордан шагал вместе с другими товарищами, ему в бедро больно впивался пустой гроб Сэндерсона.
Декабрьский снегопад набросил на Национальное Арлингтонское кладбище белое покрывало, скрыв увядшую коричневую траву, припорошив голые ветви деревьев. Снег холмиками лежал на мраморных могильных камнях — кстати, их здесь было столько, что невозможно сосчитать. Каждый пронумерован. На большинстве — имена. Все до одного солдаты, что покоятся под ними, были с честью и достоинством преданы земле.
Среди них и его жена, Карен, погибшая год назад во время боевых действий. Собственно, хоронить было нечего, кроме знаков отличия. Ее гроб был так же пуст, как и гроб Сэндерсона. В течение нескольких дней Джордан отказывался поверить, что ее больше нет, что он больше никогда не принесет ей цветы, что не получит в ответ полный благодарности поцелуй. Теперь единственные цветы, которые он может подарить ей, это те, что он положит на ее могилу. Вот и сегодня, прежде чем отправиться на похороны Сэндерсона, он принес ей красные розы.
Джордан представил себе веснушчатое лицо Сэндерсона. Его юный товарищ серьезно относился к своему делу, если не сказать, лез из кожи вон и стремился всем угодить. И что получил за это? Одинокую смерть на вершине горы в Израиле… Джордан крепче сжал холодную ручку гроба. Как жаль, что все закончилось именно так…
Еще несколько шагов мимо голых деревьев, и Стоун с товарищами внесли гроб в холодную часовню. Внутри простых, побеленных стен Джордан чувствовал себя куда уютнее, чем в сверкающих позолотой соборах Европы. Наверно, Сэндерсон тоже чувствовал бы себя здесь куда уютнее.
Внутри их уже ждали мать и сестра покойного, обе — несмотря на снег и мороз — в почти одинаковых черных платьях и строгих туфлях на тонкой подошве. У обеих молочно-белая, как у Сэндерсона, кожа, даже зимой усыпанная веснушками. Носы и глаза красны от слез.
Они оплакивали его. И Джордан был бессилен им чем-то помочь.
Рядом с ними навытяжку застыл его командир, капитан Стэнли. На всех похоронах капитан стоял по левую руку от Джордана — сжав губы, он наблюдал, как гробы опускаются в землю. Бравые солдатики, все до одного.
Стэнли свято чтил устав и безупречно провел допрос Джордана. В свою очередь тот
Увы, это была ложь. Но что еще хуже, лжец из Джордана никакой. Неудивительно, что командир заподозрил, что он что-то не договаривает. Как о том, что случилось в Масаде, так и о том, что было потом.
Джордана уже сняли с активной службы и отправили на консультации к психиатру. Кто-то наблюдал за ним все это время, ждал, когда же он наконец расколется.
Ему же хотелось одного — вернуться в действующую армию и делать свое дело дальше. Как член Объединенного экспедиционного криминалистического корпуса, он работал в Афганистане, где исследовал места военных преступлений. Он был специалист своего дела и хотел и дальше им заниматься. Что угодно, лишь бы чем-то себя занять, лишь бы не сидеть сложа руки.
И вот теперь вместо этого Стоун стоял навытяжку рядом с еще одним гробом, чувствуя, как сквозь подметки от холодного мраморного пола начинают замерзать пальцы ног. Рядом с ним дрожала от холода сестра Сэндерсона. Как жаль, что он не может предложить ей свой парадный китель.
Джордан не особо вслушивался в слова военного капеллана, скорее, следил за интонацией его голоса. У священника на всю заупокойную службу было лишь двадцать минут. В Арлингтоне каждый день проходят похороны, так что хочешь не хочешь, а нужно выдерживать график.
Вскоре Джордан уже выходил из часовни, а еще через пару минут стоял перед свежевырытой могилой. Он проделывал этот путь уже столько раз, что ноги сами несли его. Гроб Сэндерсона стоял на присыпанной снегом земле рядом с задрапированной ямой.
Холодный ветер мел поземку, и снежинки на мерзлой земле то извивались, подобно щупальцам, то напоминали перистые облака — те самые, что можно часто увидеть в пустыне, в которой погиб Сэндерсон. Джордан молча выстоял всю церемонию. Винтовки дали три прощальных залпа, затем тишину прорезали скорбные ноты горна. Капеллан вручил матери Сэндерсона сложенный в несколько раз флаг.
Так бывало всякий раз, когда они хоронили очередного своего товарища. Правда, легче от этой мысли Джордану не стало.
Когда все закончилось, он пожал руку матери Сэндерсона, такую тонкую и холодную, что он испугался, что ненароком сломает ее.
— Позвольте выразить вам соболезнование по поводу вашей утраты. Капрал Сэндерсон был прекрасный солдат и хороший человек.
— Он к вам хорошо относился, — с печальной улыбкой ответила мать. — Говорил, что вы умный и храбрый.
Джордан попытался изобразить ответную улыбку.