Тропа. История Безумного Медведя

Ветер Андрей

– Когда ты схватился за винчестер, Скотт, я уж решил, что пришёл час Богу душу отдавать, чтоб ты треснул, – засмеялся один из них, заталкивая за щёку ломоть жвачного табака. – Сколько раз говорил я сам себе: если уж подыхать, то лучше места не найти – тишь и красота. Ан нет! Стоило мне увидеть этих краснокожих, как сразу все поджилки затряслись! Полагаю, что это всё-таки просто меня не устраивает, чтобы обустроить тут вечную постель. Ха-ха!

Второй приближался, застёгивая штаны.

– А я только было собрался отлить, а тут вижу этих, чёрт бы их побрал! Едут себе, рожами на солнце лоснятся, прямо из-за кустов… А при мне ни ствола,

ни ножа, чтоб я провалился. Я прямо одеревенел.

Третий, долговязый парень с длинными сальными волосами, шагнул из дома, не опуская длинноствольного ружья.

– Это хорошо, что вы с ними, мистер, – обратился он к Грие, – а то я бы не стал ждать, начнут они мирно лопотать или откроют пальбу. Я давно уж Скотту сказал, что никогда не буду ждать, что выкинут дикари. По мне, чем они дальше держатся от меня, тем мне спокойнее. Он, Скотт то есть, рычит на меня…

– А ты хочешь, чтобы я хвалил тебя за твою тупоголовость, Чарли? – вяло огрызнулся Рэндал. – Встречаясь с индейцами, всегда имей выдержку. Это всё равно что с крупным хищником встретиться: поспешишь – потеряешь все шансы на победу.

– Так вы, стало быть, миссионер? Или я неверно расслышал? – уточнил Чарли, подступив к Грие. – Коли вы со Скоттом знакомы, выходит, давно тут землю топчете. Вы, отец, небось, за эти годы уж всех краснокожих переловили да обратили?

– Не стоит иронизировать, мой друг, – улыбнулся иезуит.

– Откуда же вы теперь? – полюбопытствовал Рэндал и повернулся к Чарли: – Ты бы пошевелил ногами и сбегал за кофейником…

– Я был на севере, у Хункпапов, – почти равнодушно сообщил иезуит.

– К Сидящему Быку наведывались? Каков он? Я слышал, совершенно косой, колченогий и вообще страшенный, как сам чёрт.

– Слухи имеют свойство искажать действительность, – пожал плечами Грие, – такова их природа. Когда бы не это, слухи были бы информацией.

– Рассаживайтесь, – Рэндал сделал пригласительный жест Шайенам, – только принесите сперва свои чашки, – он сделал знак, соответствующий на языке жестов слову «посуда». – У нас не хватит на всех ни кружек, ни плошек. Понятно вам?.. Сколько я уже тут копчусь, а дикари остаются дикарями. Порой мне кажется, что они просто не желают меняться, несмотря на то что жизнь мордует их из года в год. Теперь в Чёрных Холмах наверняка объявится море старателей из-за золота, стало быть, солдаты отмаршируют сюда защищать старателей от индейцев, а индейцев от старателей. Сразу вырастут деревянные города. А где город, там белый человек уже надёжно чувствует себя хозяином, индейцу там места не может быть, как и всей старинной жизни. Если дикари останутся при своих нравах, то их перебьют.

– Вы правы, – согласился миссионер, растирая уставшие руки. – Эти дети природы не хотят знать ничего, кроме того, что им давно известно. Я хорошо помню времена, когда для большинства индейцев пароход был чудом. Слушая мои рассказы о том, как пароход устроен, они недоверчиво качали головами Пароходы ходят по Миссури вот уже много лет, но сегодня на равнинах ещё много племён, не видевших ни разу ни парохода, ни паровоза. Не так давно я рассказывал одному вождю о пароходе и о его устройстве. Мне пришлось общаться с ним через переводчика, который часто видится с белыми людьми и даже когда-то бывал в Вашингтоне. Я легко изъясняюсь на языке Абсароков и Черноногих, но язык Лакотов знаю недостаточно хорошо. «Что он говорит?» – спрашиваю я у переводчика. «Вождь говорит,

что не верит в это». – «Так растолкуй ему, что ты сам видел это». – «Ладно». – «Теперь расскажи про паровоз». – «Он говорит, что в это тоже не верит». – «Так ты подтверди мои слова. Ты же знаешь, что я не обманываю. А теперь расскажи ему про телеграф». – «Что это такое?» Я подробно объясняю ему, мол, с помощью тонкого провода ты можешь общаться с кем угодно, например, сидя здесь, ты можешь разговаривать с Белым Отцом в Вашингтоне. «Я не стану это переводить», – отвечает мне переводчик. «Почему?» А он мне: «Я сам не верю в это».

– Смешно, – сплюнул Чарли.

– Вот ведь народ, – захихикал вдруг второй старатель, покосившись на Шайенов, – сидят себе и дуют наш кофе. Мы тут по их душу языки чешем, а они вытаращились перед собой и ни гугу. Одно слово – грязные варвары.

– Смешно, – повторил Чарли и, поковыряв пальцем поочерёдно в обеих ноздрях, громко высморкался.

А вот я смотрю на их скво и думаю: а не дадут ли они нам попользоваться ею? – высказал вдруг предположение хихикающий старатель. – Я бы дал им за это нетронутую пачку патронов.

– Если желаешь тут же расстаться с волосами, а то и с головой, то можешь предложить им такую сделку, – проговорил Рэндал.

– А что такого? Я слышал, краснокожие часто торгуют своими бабёнками.

– Но не Шайены, – сказал Рэндал, отхлебнув кофе. – Эти люди пуще других пекутся о нравственности своих женщин. Так что не особенно пяль глаза на эту индеанку.

– А я вот вспомнил одну историю, – заговорил о чём-то своём третий старатель. – Будучи в Додже, сошёлся я как-то с вдовушкой Роузи…

– Раз уж вы завели речь о женщинах, – Грие вскинул брови, – то я расскажу вам об одной женщине, которую я встретил у Плоскоголовых.

– Вас и к этим бестиям занесло?

– Да, приходилось бывать. Так вот о женщине… Тому уж года два, а я как сейчас помню её лицо, очень выразительное, зеленоглазое…

– Зеленоглазое? – удивился Рэндал. – Вы о белой женщине говорите?

– Да, но она много лет провела среди Плоскоголовых. Они захватили её, когда она ехала в Орегон, где надеялась устроить свою жизнь. Вообще-то, как я понял из разговоров с ней, до того она продавала своё тело за деньги… Упокой, Господи, её грешную душу. Звали её Магнолия.

– Магнолия? – откликнулся Рэндал, и его лоб пошёл складками морщин.

– Редкое имя, – поддакнул иезуит, заметив реакцию собеседника.

– У меня была когда-то знакомая проститутка с таким именем, – задумчиво проговорил Рэндал. – Рыжая, как огонь… И горячая, как огонь…

– Рыжая? – удивился Грие в свою очередь. – Магнолия была очень рыжая.

– Должно быть, совпадение. Вы говорите, что она у краснокожих жила?

– И вполне была довольна своим положением. У неё два сына, прелестные детишки, очень шустрые и задорные. Но дело не в этом. Магнолия достигла небывалых для женщины высот среди Плоскоголовых.

– То есть?

– Дикари считали её настоящим воплощением целомудрия.

– Тогда это не моя Магнолия, – покачал головой Рэндал.

– Если у вашей были рыжие волосы, зелёные глаза и очаровательная родинка над верхней губой, то это она и есть.

– Зелёные глаза? Родинка? Да, стольких совпадений быть не может. Моя тоже намыливалась в Орегон… Надо же! И вы говорите, что она была примерной женой? И воспитала хороших сынов?

– Больше того…

– Куда уж больше, разрази меня гром…