Тропинка в никуда
Шрифт:
– Да заткнись ты, зараза! Дай послушать... Жив!
– вдруг крикнула она, неожиданно почувствовав огромный прилив радости.
– Дышит, слышь, Федор, он дышит! Помоги. Взяли вдвоем и тащим его в машину... Да что ты стоишь как пень? Ну!
– И куда мы его повезем?
– хмыкнул Закурдайло.
– Как куда? В районную больницу.
– И что ты там скажешь, интересно было бы узнать? Я, правда, не знаю, как он сюда попал. Но полагаю, что дело тут очень даже нечистое... Подзалетим с тобой, девка, ох, подзалетим...
– Тебе-то что? Я за
– Чего мне перед ним оправдываться? Он бы и так мне ничего не сказал... Ну... а насчет дела... Если так, давай, поехали... Тебя только жалко, дура ты...
– Дура не дура, я заказываю, я плачу. Бросай свою сигарету, бери его...
– Мне что? Я дотащу...
Из груди Бориса тем временем раздался слабый стон.
– Давай, Феденька, давай, спасем парня, - говорила Ядвига.
– А то помрет, грех на душу возьмем...
– В этот момент она совершенно забыла о всех своих кровавых и корыстных планах, она думала только об одном - чтобы этот парень, так похожий на Андрея, остался жив.
– Малахольная ты какая-то, дело серьезное затеяла, а сама... А кто это его, кстати, так? Братан твой, симпатяга, небось?
– Небось, - мрачно ответила Ядвига.
– Хватит болтать... Бери его подмышки и тащи...
Закурдайло нагнулся над раненым, взял его подмышки и потащил из сарая. И уже подтаскивал к машине, как вдруг с крыльца темного дома послышался скрипучий голос.
– Положи на снег...
– А?
– встрепенулся Закурдайло, оборачиваясь.
... От снега ночь была довольно светлой. И было очень хорошо видно, как на крыльце дома стоит с короткоствольным ружьем в руках карлик Матвейка. Дуло ружья было направлено прямо в лоб Закурдайло.
– Не балуй, не балуй, парень хороший, - зашептал Закурдайло, остолбенев от неожиданности.
– На снег!
– закричал карлик.
– Стреляю!
Закурдайло медленно положил Бориса на снег и замер, ожидая дальнейшего развития событий.
А события развивались так. Со сжатыми кулаками Ядвига медленно шла по направлению к дому, что-то шепча себе под нос.
– Остановись!
– скомандовал Матвейка.
– Не пожалею!
– Пожалеешь, паскуденыш, ох, как пожалеешь... Положи ружье, тварь. Убьешь, подохнете тут с папашей как крысы...
– Не подохнем, - вдруг широко улыбнулся Матвейка.
– У нас теперь другая хозяйка есть. Молодая, красивая, а тебя, ведьму, можно и в расход пустить...
– Ты что, ее..., - с ужасом спросила Ядвига.
– Ты... зараза...
– Я её не трогал, - с гордостью произнес Матвейка.
– Я её берегу. Пока. Я жениться на ней собираюсь. Нравится она мне, понимаешь? Мне пятьдесят первый год пошел, а что я в жизни видел? Я только один раз женщину имел... Двадцать лет назад, там в Дубоссарах одну шлюху
– Не в том дело, что уродом, - шептала Ядвига, глядя на дуло ружья, направленное на нее.
– Ты придурочным ещё родился... Соображать не умеешь. Ее же будут искать. Ее же тут найдут...
– Ну и что с того? Я ей ничего плохого не сделал...
– А ему?
– показала она на лежащего на снегу и тихо стонущего Бориса.
– Ему ты, сволочь, тоже ничего плохого не сделал? Он живой пока, мы его в больницу хотим отвезти. Чтобы греха на нас не было. Да и тебе лучше, а то за мокруху сядешь...
– А мне что, здесь лучше? Там хоть люди будут, поговорить будет с кем. Но пока не посадили, я хоть несколько денечков как человек поживу, блаженно улыбнулся он.
– Да ты дурак, ты сумасшедший дурак... Что ты городишь, пустомеля? Ты на кого хвост поднимаешь? Я тебе скажу... Я вот что скажу, - оглянулась она было на насторожившегося Закурдайло.
– Эта девушка дочь миллионерши. Я хотела за неё богатый выкуп потребовать. Даже больше скажу - уже потребовала, и она согласна... Очень богатый выкуп... Все бы зажили, как люди...
При словах о миллионерше Закурдайло вздрогнул и бросил мимолетный хитренький взгляд на Ядвигу.
– Зажили бы, - расхохотался Матвейка.
– Ты бы все денежки прикарманила и умоталась бы от нас, убогих... Ты уж всех-то вокруг себя за дураков не держи. Не одна ты такая умная...
Да, не так уж глуп этот инвалид... От того, что он обо всем догадался с такой легкостью, Ядвигу охватило чувство жуткой досады, граничащим с закипающей в груди бешенством.
– Положи ружье, зараза..., - прошипела она и, презрев опасность, медленной, но уверенной поступью пошла прямо на Матвейку.
– Остановись, остановись, - шипел он в свою очередь. Его указательный палец лежал на курке короткоствольного ружья.
А Ядвига продолжала идти к крыльцу.
– Эй, ты, обалдела, - решил вмешаться и Закурдайло, сообразив, что, если её убьют, ему придется срочно сматываться, и не получит он своего обещанного гонорара.
– Брательник-то твой, видать, ухарь ещё тот... Поберегись, девка...
– Плевать на него, гада, - шипела Ядвига, продвигаясь к крыльцу. Ненавижу его... Я его голыми руками возьму...
– Остановись!
– громко крикнул уже напуганный Матвейка.
Этот громкий крик словно подхлестнул Ядвигу. Она резко дернулась с места и бросилась к крыльцу...
... В ночной тишине грянул оглушительный выстрел...
10.
– Какая теплая сегодня погода, - произнес Саша, сидя в машине Лозовича.
– И не скажешь, что сейчас декабрь. Вот судя по запахам, словно март... Весной пахнет, Владимир Игоревич...
– Какой там весной?
– пробурчал Лозович, умело маневрируя по занесенным снегом сельским дорогам.
– Жуткий кошмарный декабрь, со снегом и заносами... И так-то ехать невозможно, а эти ещё лихачат, выпендриваются... Зло берет только...