Тропой флибустьеров(Очерки)
Шрифт:
Я стал всматриваться в голубизну моря, но, кроме кораллов и стаек мелких рыб, ничего не видел.
— Видишь? — Джон схватил меня за руку и привлек почти к самой воде. — Вон стена, а вон остатки какого-то дома.
Я не стал обижать Джона, фанатически влюбленного в историю своей страны, и, хотя по-прежнему ничего не видел, молча взирал на место, указанное им. Не знаю, быть может, он и заметил что-то, а быть может, ему просто чудилось то, о чем постоянно твердят туристам здешние гиды. Они рассказывают о Порт-Ройяле увлекательную историю, основанную на дошедших до наших дней фактах его бурной биографии.
Когда
Его одиссея столь же необычна, как и само время. Еще мальчишкой Генри похитили в Англии и продали плантаторам на Барбадосе. Оттуда он бежал на Ямайку и примкнул к пиратам, быстро выделившись даже среди них своей сметливостью, храбростью и жестокостью. Никто точно не знает, сколько времени Морган был рядовым «джентльменом удачи», а затем стал «адмиралом» довольно крупного объединения лихих разбойников. Но зато доподлинно известно, что сам английский губернатор Ямайки Томас Модифорд, приходившийся ему дядей, не раз обращался к Моргану за помощью.
За оказанные услуги ему было великодушно разрешено нападать на испанские суда и перенести свою пиратскую столицу с острова Тортуги в Порт-Ройял. Больше того, через какое-то время Генри Морган, по-прежнему водивший свои корабли под черным пиратским флагом, был назначен командующим британским флотом на Ямайке, а затем стал даже… вице-губернатором Ямайки. Естественно, Порт-Ройял в те годы переживал период своего расцвета — в нем было восемьсот домов и восемь тысяч жителей, из которых полторы тысячи — дружки и сподвижники «адмирала».
Безвестный путешественник того времени оставил потомкам яркие картинки жизни города: «Здесь закаленные солнцем и морскими ветрами, в драгоценных украшениях и великолепных восточных шелках бородатые моряки толпятся у пристаней и играют на золотые монеты, ценность которых никого из них не интересует. Кабаки забиты золотыми и серебряными кубками, драгоценными каменьями, украшениями из полусотни соборов. Любое здание здесь — сокровищница. Даже в ушах простого моряка то и дело видишь тяжелые золотые кольца с драгоценнейшими каменьями. Поножовщина так же распространена здесь, как и простая драка…»
Так жил и веселился Порт-Ройял до 7 июня 1692 года. День этот с утра ничем не отличался от остальных — влажная духота, спокойное море, бурлящие таверны и кабаки, полупьяные пираты. И вдруг в полдень раздался страшный грохот, шедший с моря, и земля заходила ходуном. Третий толчок оказался самым сильным — дома на глазах у ничего не понимавших людей рассыпались, будто игрушечные, во многих местах разверзлась земля, погребая в провалах постройки и жителей, а на уцелевших двинулось море.
За две минуты от роскошного разгульного города остались лишь воспоминания — несколько окраинных улиц.
Почти все погибли в тот день. Уцелели единицы, которые и поведали истории эту страшную быль. Но Генри Морган уже не мог знать об этой трагедии: в 1688
И вот теперь, спустя двести восемьдесят пять лет после гибели Порт-Ройяла, многие жители Ямайки утверждают, что в ясный день при спокойном море можно наблюдать поглощенный водой город — почти сохранившиеся целиком дома, церкви, мощенные камнем мостовые. Гиды охотно рассказывают об этом туристам, которые, подобно мне и Джону, в надежде увидеть хоть что-то выходят за хорошие деньги в море на лодках с пластмассовым дном. Я так ничего и не высмотрел в морской толще, за что Джон на меня страшно обиделся. «Не желающий увидеть — не увидит», — философски заключил он после некоторого молчания, и я так и не понял, удалось ли ему что-нибудь рассмотреть на дне морском или это был просто розыгрыш, на которые он большой мастер.
Ну, а куда же девались несметные сказочные богатства Порт-Ройяла? Немало искателей сокровищ пытались обнаружить их, но, Увы, безуспешно. Американцам Эдвину и Марион Линк, нашедшим в свое время каравеллу Христофора Колумба «Санта-Мария» у берегов Гаити, удалось кое-что отвоевать у моря: домашнюю утварь из олова и меди, подсвечники, глиняные трубки, пустые бутылки из-под вина и масла, пушки, украшения из черепахи и часы, которые, как доказали специалисты, замерли в 11 часов 43 минуты в день гибели города. Другому американцу, Роберту Морксу, повезло больше: он отыскал сундук с гербом испанского короля Филиппа IV, в котором оказались серебряные монеты 1653–1691 годов.
Но ни одного золотого предмета до сих пор так никто и не обнаружил. Сокровища, возможно, действительно канули в воду, а вот поднял ли их кто-нибудь, неизвестно. Море продолжает хранить свою тайну, время от времени будоража воображение всё новых и новых искателей кладов. Улыбнется ли кому-нибудь из них счастье или драгоценности уже давно похищены, покажет время.
Нет, не о тех богатствах, что принадлежали пиратам, пойдет здесь речь. Думаю, что в сравнении с ними богатство Ямайки, открытое в XX веке, куда солиднее. Оно не только не иссякло, но, напротив, продолжает усиленно разрабатываться. И, к сожалению, разграбляться пиратами современными, вооруженными не примитивными ножами и кинжалами, а сложнейшими машинами. Речь о бокситах.
Бедная страна с богатой землей — так с полным правом можно назвать Ямайку. Путешествуя по стране, я не раз задумывался над этим определением. Особенно поражали цифры: экспортируя ежегодно свыше 8 миллионов тонн бокситов (страна занимает одно из первых мест в мире по добыче этого сырья для алюминиевой промышленности), Ямайка получает за них до смешного мало — всего 27 миллионов долларов, то есть десятую часть их стоимости, как компенсацию за эксплуатацию недр.
Большая часть бокситов превращается на заводах, принадлежащих иностранным компаниям, в глинозем — окись алюминия — и тоже вывозится. Так, в 1977 году ими было произведено свыше 7 миллионов тонн глинозема, из которых почти 3 миллиона тонн вывезено в другие страны, главным образом в США, для получения алюминия. Общая стоимость этого полуфабриката — почти 300 миллионов долларов. Но Ямайке опять-таки досталась лишь десятая часть этой суммы.