Тропой Кота
Шрифт:
Крысолов пытался совместить в голове сразу несколько обрушившихся на него событий. Само предательство Крота расстроило его не так сильно, как сам факт того, что кто-то из приближенных Добермана продался королевским ищейкам. Значит, в самой Гильдии действительно творится нечто ужасное, и спасение его, Крысолова, было возложено на жертвенный стол в обмен на сохранность самого воровского общества. Коту, конечно, было неприятно чувствовать себя эдакой разменной пешкой, но он принадлежал к числу тех людей, которые считают, что порой можно отдать одну жизнь во имя спасения сотен других, а потому был готов принять это как данность.
Но это – в теории. На практике перед ним стояло еще более тяжелое
Что касается Сороки, то она была в панике. Девушка даже представить себе не могла, что когда-нибудь, причем так скоро, ее поймают и отправят не за решетку, а в последний уцелевший родовой замок де ла Вар-варов. Старый граф наверняка давно уже похоронил племянницу, но от того, что ее привезут к нему в кандалах с особым письмом от командира королевских войск, он точно не испытает радость. Нет, Танока не боялась дяди – вряд ли она теперь вообще кого-то боялась – но лучше бы он и дальше считал ее мертвой…. Она не желала быть причиной позора его старинной фамилии. Воровка среди благородных дворянок – уму непостижимо! Она проклянет и предков, и потомков одним лишь фактом сотрудничества с воровской Гильдией, возможно, разорит его и опустит на самое дно брестольского общества. Но кого в этом винить? Крысолова? Десото? Графа де ла Вар-вара? Скорее, ее саму…
– Веселее, - рявкнул командир, ехавший во главе процессии. – Подгоняйте этих крыс, не церемоньтесь!
Тут же посыпались тычки, пинки, окрики…. Воры шли и сквозь зубы поносили карателей самыми последними словами. Неужели их конец будет таким унизительным?! Хотя о чем может быть речь: титулы «великого вора» и «опустившейся графини» еще никому не приносили почестей.
Гарнизонная стража встретила конвой равнодушно; зато генерал Мако, сидевший в большой комнате с распахнутыми окнами, потирал руки в предвкушении расправы. На протяжении всей процедуры допроса Крысолов с трудом удерживался от того, чтобы не заехать кулаком по его самодовольной физиономии. Танока, впрочем, заботила его в этот момент гораздо больше: стараясь не потерять контроль над собой, он внимательно следил за девушкой и за тем, как она отвечала на вопросы.
– Значит, - протянул Николас Мако, раскладывая на столе исписанные свитки. – Графиня Танока де ла Вар-вар наконец-то нашлась. Сударыня, ответьте мне, - он обмакнул перо в чернильницу и разложил перед собой чистый пергамент. – Куда вы исчезли из замка Могурополя, когда Ваш дядя устраивал торжество?
Сорока скосила глаза на Кота. Тот, перехватив ее взгляд, одними губами прошептал: «Не говори ничего», но девушка уже знала, как следует отвечать.
– Это случилось после того, как мы поссорились с графом Бернардом Блэквулфом, - с невинным выражением лица заговорила она. – Я была рассержена, наговорила дяде много плохих вещей и убежала на улицу. Потом я надеялась вернуться обратно в замок, найти его и извиниться, но… - она притворно вздохнула. – Меня похитили.
– Кто Вас похитил?
– Не знаю. Я не видела лиц. Они завязали мне глаза, бросили в карету и увезли в другое место. Там мне предложили – хотя нет, скорее, все-таки заставили – стать одним из воров, и мне пришлось согласиться.
–
– Я даже не успела спросить, как его звали, потому что Гильдию в нашем городе вскоре разогнали, и мы бежали в Моркву.
– Хорошо, - генерал Мако озадаченно поджал губы. – Вы, графиня Танока, связались с очень, повторяю – очень дурной компанией, и вряд ли это понравится Вашему дяде. Я буду обязан написать ему особое письмо, потому что, признаться, мне совсем не хочется сажать Вас за решетку вместе с этим… - он кивнул в сторону Кота. – Капрал, отведите графиню в другую комнату. Я должен закончить допрос.
Сорока встала, и ее повели к двери. У порога она обернулась и бросила на Крысолова прощальный, жалостливый взгляд, но все, что он мог сделать, так это кивнуть ей на прощание…. Затем деревянная створка закрылась за девушкой и солдатом.
– Итак, что касается тебя, - продолжал генерал, постукивая по бумаге высохшим пером. – Я не стану перечислять твои «заслуги», Крысолов, ты и сам их прекрасно знаешь. За твои злодеяния тебе грозит никак не меньше трех смертных казней, учти это!
– Дрожу от страха, - невозмутимо отозвался Кот. – Послушайте, генерал, оставьте этот повелительный тон. У вас своя правда, у меня своя.
– Заговариваешь мне зубы, мерзавец? – Николас Мако вскочил со стула.
– Нет, я просто говорю, как оно есть на самом деле. Оставьте девушку в покое, она здесь ни при чем. Вам ведь нужен был я, не так ли?
– Графиня Танока отправится к себе в родовой замок, где останется, скорее всего, под домашним арестом. За ее судьбу можешь не волноваться – лучше побеспокойся о себе, потому что тебя я посажу в башню Заппа, где ты останешься до вынесения окончательного приговора. – Генерал вывел последнюю строчку на пергаменте, расписался ниже, а затем поставил печать.
Крысолов покорно опустил голову.
Глава одиннадцатая: «Конец Кота Крысолова»
Очередной тоскливый вечер опустился на королевство Брестоль. Небо впервые за несколько недель заволокло тучами, и на землю обрушился сильнейший ливень. Ветер выл как Пес Преисподней, гоняя волны по залитым дождевой водой полям и пригибая тонкие деревца, и со свистом врывался в решетчатые окна тюремной башни.
У стены, в цепях и колодках, сидел Кот. Он был черен от грязи и запекшейся крови – было видно, что его жестоко и неоднократно били. Черно-белый мех на его куртке тоже был вымазан и кое-где торчал клочьями. Вид у грозного вора был сломленным и подавленным.
В течение тех дней, которые он провел в заточении, Крысолов корил себя за все, что только мог придумать его воспаленный мозг: и за доверчивость, и за наивность, и за неосторожность, и за тот сотни раз проклятый день, когда он и его команда связались с актерами на рыночной площади. Себя он не жалел: философия рядового члена Гильдии воров читателю уже известна, и смерть от гильотины или петли на шее его давно уже не страшила.
Больше всего он переживал из-за того, что подставил Таноку. Кот не знал ничего о дальнейшей судьбе девушки, но то, что ей грозили крупные неприятности, было очевидно; и не только ей, но и всей Гильдии. Пока Танока была рядом, он мог контролировать ее поведение и речь – теперь же она вольна будет говорить все, что только взбредет ей в голову. С одной стороны, она может броситься с покаяниями в ноги своему благородному дядюшке и рассказать ему все, что с ней произошло; тогда гибель Гильдии воров будет неизбежна. А с другой стороны, если Сорока осталась верна своему воровскому имени и тому, чему она посвятила несколько лет своей жизни, она будет молчать. Точно предугадать одно из двух этих событий Крысолов, к своему огромному огорчению, никак не мог.