Тропой лекаря
Шрифт:
А вот это мальчишка понимает.
– Как скажете, госпожа Ветана. Я обещаю... я помогу.
Очень хочется поцеловать мальчика в макушку. Мой храбрый защитник. Но вместо этого я киваю и строго смотрю на него.
– Ты выучил, какие кости есть в руке?
– Да.
– Тогда рассказывай.
***
До темноты я кручусь по дому, а ближе к вечеру мне стучатся в дверь.
– Госпожа Ветана, можно вас?
Куда ж я денусь?
Оборачиваюсь, и встречаю взгляд господина Литорна, симпатичного парня лет двадцати пяти. Да, именно парня, не мужчины.
Но грабителя, который посмел забраться в ее дом, милая дама забила чуть ли не до смерти, говорят, он к стражникам кинулся, как к родным. Девушку, которую ее сын привел на смотрины, женщина гнала по улице кочергой, вопя нечто вроде: 'ах ты ж, шлюха!!!'. Может, девушка этого и заслуживала, поскольку по данным госпожи Лимиры давно не была девушкой, но...
– Что случилось, господин Литорн?
– Маме плохо.
Ага, плохо ей! Это состояние у нее приключается примерно раз в пять дней, и всегда по одному и тому же сценарию. Сначала начинает ломить виски, потом болит голова, потом мигрень перекидывается на сердце (нет, я не знаю, какими путями это происходит), потом на почки и к приходу лекаря у несчастной не остается ни одного здорового места на теле. Симптомы ее болезней обильны и разнообразны, и говорит о них дама с громадным удовольствием. Прошлый раз она мне так красноречиво описала тяжесть, колики и спазмы в печени, что я и у себя печенку нашла. Всегда считала, что у мага жизни болезней не бывает, а тут - почувствовала.
Лекарю же предписывается стоять рядом и слушать. Разрешается производить звуки содержания: 'правда?', 'неужели?', 'какой кошмар!' и 'вы так страдаете!'.
Сомневаться в болезнях?
Уточнять что к чему?
Сказать хоть слово о злостной симуляции?
Последние лет пять этого никто не рискует делать. В силу 'слабых легких' камин у госпожи Литорн никогда не гаснет. И карающая кочерга наготове.
Отказываться язык не поворачивался. Господин Литорн и так редко заходит. Понимает, что его матушку в больших количествах выдержать сложно и чередует лекарей. Так что я сняла передник, повесила его рядом с корытом, в котором стирала, и осторожно потянулась. Крупные вещи я отдаю прачкам, но мелочь проще и быстрее постирать самостоятельно. Только вот спина побаливает...
– Сейчас я сумку возьму...
В награду я получаю благодарный взгляд.
Иду я, иду... куда тут денешься.
***
Госпожа Литорн лежит в кровати с самым страдальческим выражением на лице.
– Здравствуйте, госпожа, - я вежливо раскланиваюсь, присаживаюсь рядом, нащупываю у нее пульс.
– Что у вас болит?
И поспешно проглатываю слово 'сегодня'.
Госпожа Литорн пускается в страшные описания. Болит у нее и здесь, и там, и даже немножко тут. Ноет, колет, тянет, режет и чешется - и все это одновременно.
Принимаюсь осторожно прощупывать живот, под недовольные стоны, и тут...
Надавить, отпустить, еще раз надавить.
– Больно?
– Я же говорю...
– Встаньте. Попробуйте подвигаться.
Госпожа Литорн послушно встает. Пробует сделать шаг, другой, потом оборачивается ко мне с возмущенным выражением лица, и вдруг....
– Ох!
Вот теперь ее скручивает реальный приступ боли, а не воображаемый. Женщина мигом теряет всю важность.
– Это... это...?!
– Это, госпожа Литорн, камни в почках. Потому и болит.
Женщина смотрит на меня удивленными глазами. Конечно, к тому, что у нее действительно болит, она не привыкла. Это тебе не капризничать и скандалы сыну закатывать, это серьезнее.
– Ложитесь на живот.
– Зачем?
– Прощупывать буду.
Я не лгу.
Прощупывать, простукивать, прослушивать - обязательно буду. А еще - воспользуюсь своим даром, чтобы определить, где камни и сколько. Но так - никто ничего не увидит.
Госпожа Литорн замирает под моими руками, и я осторожно определяю,, что, где и сколько. Золотистые искры стекают по моим рукам. В этот раз я не пытаюсь лечить своим даром, ни к чему. Просто узнать, что именно происходит с больной. А что с ней? В левой почке - три камня, в правой всего один, но какой крупный! Когда он начнет выходит, это будет нечто ужасное. Госпожа Литорн с ума сойдет от боли.
Но...
Достаю из сумки снадобья.
– Вот это и это вам надо пить. По столовой ложке перед едой, каждый день. Обязательно.
– третий пузырек достаю уже подумав. Отливаю половину.
– Тут обезболивающее. С ним осторожнее, оно сильное. По пять капель на стакан воды, не больше.
– Хорошо, Веточка.
– Очень осторожно с обезболивающим. Понятно?
– Да, госпожа Ветана. А...
– Когда камни пойдут из тела, - а они пойдут, уже пошли, я это отчетливо вижу, - будет больно. Чуток перетерпите, и все будет нормально. Зовите, как понадоблюсь.
– Хорошо, госпожа Ветана.
Я даю еще несколько рекомендаций, объясняю женщине, что ее ждет и как она себя должна чувствовать, еще раз прошу позвать меня в случае затруднений, и откланиваюсь.
Господина Литорна я предупреждаю отдельно.
Осторожно с обезболивающим! Очень осторожно!
Мужчина кивает и соглашается. Что ж, надеюсь, он что-нибудь да поймет. А мне пора домой. Поспать бы хоть чуток, а то завтра будет новый день и гвардейцы короля.
Ох-ох-ох...
Что-то подсказывало мне, что озабоченные красавчик с лекарем были только первыми пташками. Ладно!
Я справлюсь.
***
Как же здорово смотрятся казармы на рассвете!
Тихо, спокойно, уютно... никаких гвардейцев! Всегда бы так! Может, их на войну заберут?
Мы с Шими (куда уж от этого неугомонного) открыли дверь лазарета и принялись оглядываться по сторонам. Молча.
Слова застряли где-то на уровне пищевода и выталкиваться не желали. Это сколько ж надо пить, чтобы превратить лазарет - в хлев?
– Ну и ... этот Рейнешард, - высказался малек.
Я отвесила ему легонький подзатыльник, чтобы не ругался, но в целом - мальчишка прав. Свиней тут содержать еще куда ни шло, но людей лечить?
Грязь - повсюду. Кажется, хозяин места сего соблюдает старый принцип: 'два сантиметра не грязь, а три - сама отпадет'. А она все не отпадает, и не отпадает. Или он решил сшить себе занавески из паутины? Я знаю, что ее добавляют в мазь, но разводить пауков на рабочем месте?