Тропой лекаря
Шрифт:
И я знала, о чем говорю. Есть такое поверье, что с трех до четырех утра - самое темное время ночи. Вот в это время и умирает большинство людей.
За ними приходит смерть в образе большой черной собаки со светящимися белыми глазами, выгрызает душу из тела и уносит. А вот людей эта тварь боится, иногда ее можно отпугнуть, сидя рядом.
И... что-то в этом поверье было.
Мальчишка смотрит большими глазами, потом кивает.
– А... вы ее видели?
Треплю его по затылку, все-таки помощник, и не самый худший, но ничего не
Тимир обхватывает его за плечи и выводит за дверь.
Все.
Я одна, не считая раненых. Можно полежать хотя бы пять минут. Мои пять минут....
Ложусь прямо на пол в спальне. От деревянных досок идет успокаивающее тепло, перед глазами коричневые прожилки на желтоватом фоне - я могу расслабиться.
Я дома.
Сейчас я пять минут полежу, а потом надо будет подняться, что-нибудь съесть и выпить. Мне предстоит бессонная и сложная ночь.
А еще хорошо, что ни один лекарь этих двоих не осматривал. Иначе я бы точно не взялась за работу.
Людей мне жалко, но свобода дороже.
***
Ни плотник, ни грузчик так и не приходят в себя до темноты. Зато прибегают их жены.
– Госпожа Ветана!
Первой на моем пороге оказывается жена Мэта. Молоденькая, очень симпатичная, этакая пухленькая блондиночка с ямочками на щечках и веснушками на красивом носике.
Удерживаю ее, чтобы не бросилась мужу на грудь.
– Не надо. Ему может быть хуже.
К месту перелома я прибинтовала тоненькие дощечки, чтобы лишний раз не дернулся.
– Что с ним?!
– женщина ломает руки.
– Я что-то могу...?
– Завтра приходите с утра, приглядите за мужем, а послезавтра и домой его заберете, если все будет хорошо. Что пить я дам, переломы подживут, хоть и не сразу, но Светлый даст - через месяц на ноги встанет.
Женщина кидается мне на шею.
– Ох, госпожа Ветана!
Сейчас она не видит, что я старше ее года на два. Не видит моей бедной одежды и синих кругов под глазами.
Я - та, которая сказала радостную новость. Та, которая говорит, что с ее любимым и родным человеком все будет в порядке. Этого достаточно.
– А что с ним?
– Переломы. Если внутренних кровотечений нет, то все срастется.
– А если есть....?
– в голубых глазах ужас.
Я подавляю желание погладить ее по голове успокаивающим жестом, вместо этого просто беру за руку.
– Верьте, все будет хорошо. Я его затем и оставила, чтбы понаблюдать. Завтра точно скажу, что и как.
– А ночью...
– Сегодня мне помощники не нужны, а завтра - милости прошу.
– Так может...
– Сегодня я вас не оставлю, - строго обрываю я ее.
– Я знаю, что у господина Шаронера родители старые. А если кому из них плохо будет? Кто помощь позовет - дети?
Довод действует, и женщина успокоенно кивает.
Закрепляю эффект заверениями и выпроваживаю ее подальше. Чтобы через полчаса так же заняться второй. Госпожа Ренар чем-то похожа на госпожу Шаронер. Не внешне, нет. Одна - блондинка, вторая - худенькая шатенка, а вот лица у них совершенно одинаковые. Они у всех одинаковые.
У всех, чьи родные болеют.
Говорят, злоба, зависть, ненависть искажают черты лица. Это верно.
Но тревога, боль и надежда тоже с этим неплохо справляются. Женщин - две, а выражение лиц совершенно одинаковое. И нотки в голосе тоже. И мои заверения, кстати говоря.
Выпихиваю и вторую, пью горячий травяной отвар с медом, съедаю полбанки варенья (стараниями благодарных пациентов вкусности у меня не переводятся) - и жду ночи.
Говорят, что стихийникам легче всего в контакте с их стихией. Огневикам возле пламени, водникам у моря, некромантам легче ночью, а мне - должно быть днем, но это неправда. Легче всего обращаться к своей магии тогда, когда никто не мешает.
Например, вскоре после полуночи.
***
Расслабься, почувствуй, как течет сквозь тебя сила, ощути свое сродство с этим миром.
Мир велик, мир любит нас и охотно поделится с тобой своими искрами. Тебе с лихвой хватит, чтобы эти двое выздоровели.
Я знаю, я могла бы сделать так, чтобы назавтра они оба бегали, но это... не совсем хорошо. Когда лечишь быстро, не всегда получается идеально, да и время нужно, чтобы кости и связки окрепли, и подозрения на себя навлекать нельзя.
Так что я никуда не тороплюсь, по капле впитывая силу из окружающего мира.
Еще одна побочная сторона магии жизни - я буду проводить силу через себя. Если лечить быстро, надо будет черпать и отдавать полной горстью. Как бы не выгореть при таких условиях.
Не хочу. Страшно.
Что я еще-то умею, кроме как лечить?
Пальцы медленно начинают светиться. Шторы задернуты, ставни закрыты, никто ничего не увидит.
И уж тем более не увидит, как я склоняюсь над Мэтом Шаронером.
Руки ложатся мужчине на шею, словно я хочу придушить его. Не хочу, вовсе нет. Просто лучше всего класть пальцы на пораженное место.
Где тут что?
Есть!
Переломлен шейный позвонок там, где спина переходит в шею. Сломана ключица, несколько ребер, чудом ни одно из них не проникло в легкое, кровотечений нет.
Осколки?
Повезло, переломы чистые. Были бы осколки, было бы намного хуже.
Вся моя сила устремляется в позвонок.
Вот так, медленно, осторожно...
Тут важно не только исправить костную ткань, но и срастить спинной мозг, восстановить его, как было, дать ему возможность работать. Это самая сложная и тонкая работа. И сил она у меня выпивает столько, что я едва стою на ногах.
Но на остатке упрямства проверяю второго больного.
Несколько искр срывается с моих пальцев, впитывается в пораженную ногу.