Тропой смелых(изд.1950)
Шрифт:
— Верно?! — Глаза у Вити заблестели.
— А я буду главный посредник. Ничейный генерал.
— Ох, как хорошо вы придумали! Вы знаете, до чего это хорошо?
— Немножко представляю… Давай-ка за хлопцами понаблюдаем.
Ребята устраивались у костра, балагурили о чем-то. Потом они пели. Песня была хорошая, но незнакомая.
— Вот, Павел, скажите, пожалуйста, вы умеете так — когда засыпаете, сказать себе: «Я проснусь в пять часов», и проснуться в пять?
— Умею.
Витя посмотрел на него с уважением:
— Значит, у вас сильная воля. Я об этом в одной книге читал. Сам тренировался, тренировался — не получается. Иногда получается, но редко.
— А ты продолжай тренироваться. К этому и привычка нужна.
— Я продолжаю. Вот завтра утром мне надо встать в четыре часа — записку ребятам подбросить. Как, по-вашему, встану?
— Посмотрим.
Витю разбудил Павел:
— Десять минут пятого.
— Опять не получилось! — грустно пробормотал паренек.
Весь день они шли следом за четверкой. По дороге Павел рассказывал Вите разные геологические истории и задавал ему задачи на наблюдательность. То он замечал в траве бумажку и предлагал определить, когда, кто и почему оставил ее здесь; то спрашивал, какого цвета крылышки у той птички, что вспорхнула с куста впереди; то просил сказать, какое расстояние вон до той надломленной бурей сухой сосны, а потом учил переводить шаги в метры и обратно. Все это было очень интересно, и время текло незаметно.
Вечером, когда звено Тикина устроилось на ночевку, Витя чуть не выдал себя. Он хотел опять подбросить записку, но Дима, дежуривший у костра, заметил его. Витя еле убежал и вдобавок потерял записную книжку.
А на следующий день случился пожар. Первым учуял его Витя. Он знал, что это такое. Однажды они с отцом попали в лесной пожар на Алтае. Они бежали километров шесть. Шумный и жаркий огонь бушевал за спинами. Нечем было дышать. Все застилал дым. Спасла река. Вещи бросили на берегу и поплыли. Целый день сидели на островке.
Витя вспомнил об этом, как только почувствовал запах гари.
Павел рассматривал карту.
— Торфяник видишь?.. Лети туда, предупреди. А я побегу к ребятам: как бы не растерялись. Карту возьми себе. На пожар ходить тебе запрещаю. Понял? Запрещаю. Переночуешь на торфянике — и иди в обход болота. Жди меня завтра вечером вот здесь, — Павел показал на карте место встречи. — Ясно?
Витя, насупившись, ответил сквозь сжатые зубы:
— Ясно.
Он быстро добрался до торфяника и рассказал о надвигающемся пожаре. Самому Вите очень хотелось быть там. Вот вскочить бы на одну из телег и помчаться вместе с людьми на пожар! И Павел бы не узнал… А выдержка? Разве разведчик нарушит приказ начальника? Хоть сто пожаров — нет!
Переночевал Витя на скамейке в конторе торфяника. На следующий день, к вечеру, он пришел на место, назначенное вожатым для встречи. Павла не было. Надвигалась гроза. Витя соорудил небольшой, но плотный шалаш и в нем провел ночь. Павел не пришел и к утру.
Витя развлекался стрельбой из лука, но отсутствие вожатого начинало беспокоить его. Он решил обследовать край болота — может быть, попадутся хоть следы ребят. Витя оставил в шалаше записку: «Скоро вернусь», и пошел.
Когда он увидел вожатого вместе с ребятами, то немного растерялся. Ведь Павел не говорил, что дальше пойдет со звеном Тикина. А вдруг он все рассказал ребятам?..
Витя решил забросить им с помощью лука записку. Для проверки: если Павел рассказал, они, конечно, сразу закричат, позовут Витю.
Стрела упала рядом с ребятами. Они прочли записку и начали шушукаться. Все в порядке. Витя углубился в лес и стал оттуда наблюдать. Павел прошел с ребятами с полкилометра, потом попрощался. Витя побежал к нему.
— Ну, жив-здоров, разведчик? Здравствуй. А мы славно повоевали. Затушили огонь… Ты вот учишься хорошо, — неожиданно сказал Павел, — а поздравлять грамотно не умеешь. Пишешь: «Поздравляю, что…» Надо: поздравляю с тем-то. Понял, голова?.. Ну вот. И больше им записок не подбрасывай.
— А если грамотно?
— Не в этом дело.
— А в чем?
— Уже достаточно. Они очень серьезно их принимают.
— Боятся, да?
— Нет, наоборот.
Витя так ничего и не понял, но записки подбрасывать перестал.
Последнюю ночь они с Павлом провели рядом с тем местом, где позднее плот ребят потерпел крушение. Утром вожатый объявил:
— Теперь пойдешь один.
— А вы?
— Я вот посмотрю, как они засядут на перекате, а потом — к себе в экспедицию. Я же не просто гулять пошел — на практику иду. Забыл, голова?
— А где экспедиция?
— Не очень далеко.
На прощанье Павел пожал Вите, как взрослому, руку и сказал:
— Так и договорились: осенью будешь командовать в походе второй группой.
…В пещеру Витя вошел часа на три раньше ребят. Было боязно, но вместе с тем и радостно: ох, и удивятся они, увидев его здесь!
Все шло хорошо, но вот тут, в каменной трубе, случилось несчастье. И виноват в этом был он сам: спускаясь, привязал веревку к камню, не проверив, достаточно ли прочно он держится. И этот самый камень завалил отверстие. Оттолкнуть его Витя не смог: очень неудобно было держаться в крутой и гладкой каменной трубе.
Витя сильно замерз. И было очень страшно, хотя он и знал, что придут ребята. Правда, он не сидел сложа руки, а исследовал пещеру дальше, только немного, потому что нехватило света.
Когда Витя пытался отвалить камень, то выронил вторую свечу и потом не мог ее найти. Дальше, за трубой, тянется большой коридор, а потом — подземный ручей…
6. Сверкающий грот
— Честное пионерское, ручей?! — Лёня даже подскочил и ударился головой о свод, но не обратил на это внимания. — Помните: «По ручью, у пяти пальцев…» Эх, ребята! Витька, ты не врешь, а? Ну, скажи честно, не врешь?