Тропою дикого осла (Записки великого русского писателя)
Шрифт:
17.08. Интересно: в горах спал по два-три часа в сутки, проходил ежедневно по 50-60 км и был как огурчик, а здесь один раз не выспался - и весь день не того.
Ох, и загуляли мы вчера! Обычно китайские города рано отключаются и рано встают, но Чэнду, согласно путеводителю, единственный город страны, где есть "ночная жизнь" (на самом деле в Шанхае или Гуанчьжоу наверняка веселее). Мы были в сычуаньской опере (очень своеобразное искусство, не имеющее ничего общего с оперой), в десятке ресторанчиков, но особенно запомнился стриптиз-бар, где стриптиз исполняли восковые фигуры блондинок. Если бы варяги выдали мне истраченные деньги наличкой, хватило бы до Москвы.
Путеводитель, кстати, здорово устарел за пять лет (у меня не последнее издание).
Тенденция к обдиранию иностранцев усилилась, закрытых зон и идеологии стало гораздо меньше (стандартный набор портретов в составе двух бород, лысого, усатого и косого, раньше висевший во всех магазинах, теперь почти не увидишь).
Многие реляции книги довольно сомнительны, особенно потому, что авторы, как все на Западе, любят тибетцев и не любят китайцев. Но для туристов "Lonely Planet`s China" - непререкаемый авторитет, и они все время вставляют фразы оттуда в разговор. Впрочем, книжка весьма полезная недаром стоит 25 $. Я ее выменял на остатки пуховки, а потом мне на штормовку опрокинули бочку мазута, и ее (штормовку) пришлось выбросить хорошо, хоть свитер остался. Именно из этого издания взята большая часть приводимых здесь сведений по китайской истории.
Еду в Южную Сычуань, к священной горе буддистов Эмейшань (произносится "Оомейшань", высота 3075 м). По дороге, у города Люшань - 70-метровая статуя сидящего над речкой Будды. Флора у подножия Эмейшаня почти тропическая - бананы, орхидеи, маленькие пальмы. С 500 до 2000 м идут широколиственные леса, дальше - хвойные. Погода отвратительная. Облака слоями по 200-300 метров в толщину, проходя между которыми, видишь две плоских поверхности - сверху и снизу, уходящие к горизонту. В фауне китайские макаки. Очень красивые храмы, особенно на вершине, куда взбираюсь в три часа ночи в густом тумане.
На гору можно за 200 Y подняться на носилках - двое "профи" втащат вас на высоту 900-этажного дома по крутым ступенькам почти бегом. Платят за это обычно женщины - видимо, им приятно, что их несут на руках (канатная дорога всего 20 Y). Я влез на гору с рюкзаком, и в этом тоже есть что-то героическое. Ночую в маленьком монастыре после часового торга с испорченными коммерцией монахами (с 250 Y дошли до 4). В прейскурантах на английском и китайском цены отличаются в 25 раз - пока это рекорд.
18.08. Такого количества крыс я еще не видел. На священной горе и муху нельзя убить, не то что крысу. С погодой здорово повезло. Верхняя граница облаков опустилась ниже вершины как раз в нужный момент, и восход был просто замечательный. Сотни собравшихся приветствовали его неописуемым шумом. Особенно они разошлись, когда появился "зовущий Будда" - местный вариант брокенского видения, оптического эффекта, при котором видишь свою тень на облаках в радужном кольце. Эту штуку редко удается наблюдать в горах, но почти всегда - с самолета, правда, там на нее никто не обращает внимания, тем более, что тень получается самолета, а не твоя. Раньше при виде "зовущего Будды" старики частенько прыгали с обрыва, уверенные, что таким образом обретут нирвану. Теперь вдоль края протянуто ограждение, и приходится ограничиваться криками.
Китайцы - вообще народ очень шумный. Вышеупомянутый путеводитель даже утверждает, что китайский язык - единственный, на котором нельзя говорить шепотом (на самом деле можно). На иностранцев они реагируют так, словно это снежный человек, даже там, где проходят сотни западных туристов в день.
Китайские туристы - в основном интеллигенция, и они еще ничего, но вот трудящиеся... Они либо застывают, открыв рот и выпучив глаза, либо кричат дурным голосом "хэллоу!" и дико хохочут над собственным остроумием. Когда слышишь окрик "хэллоу" 3000 раз в день с одной и той же интонацией, может здорово надоесть.
Впрочем, тибетцы еще хуже, особенно нголоки (кочевые). Если, допустим, ты сидишь у дороги в ожидании попутки, прохожий обязательно остановится и будет два-три часа тебя разглядывать, с интервалом в десять минут спрашивая что-то, видимо, в надежде, что за эти десять минут ты начал понимать по-тибетски. Если хоть на один вопрос ответишь - конец. Уже не отвяжешься до вечера. Ноглоки вообще производят впечатление чуть дефективных - очевидно, результат тысячелетий родственного скрещивания в деревнях и практики отправки самых толковых сыновей в монастыри. Объяснить им что-либо невозможно. Пусть я не очень понятно объясняю, но ведь те же вопросы с помощью жестов и рисунков китайцы понимают на лету. А может быть, мозги старшего поколения тибетцев просто не испорчены образованием молодежь, особенно монахи, куда сообразительней.
Спускаюсь по другой стороне горы, где нет ни души. На вершине ландшафт напоминает северный Кунашир - невысокие кривые пихты с плоскими макушками, заросли малины и лилий. С 2500 м и ниже лежит Малое Бамбуковое Море - один из двух сохранившихся в Сычуани участков бамбуковых лесов. Фауна бедная, но своеобразная - бамбуковая куропатка, скальная белка, бурый дятел. Тропа совершенно потерялась, и я полдня продираюсь к ближайшему ручью, а затем быстро спускаюсь по руслу (хорошо, что у меня совсем пустой рюкзак - иначе бы не прошел). Ниже 1000 м идут леса типа тропических - обедненные, конечно, зато с южными видами хвойных: аменотаксисами и куннигамиями, очень красивыми. С 500 м пошли поляны, засеянные анашой, где паслись алмазные фазаны; с 400 м - капустные огородики, где я пообедал; а с 300 кукурузные поля, где поужинал. Ночую в шалаше на окраине первой деревни. Дождь здесь так и не кончился. Но так тепло, что можно даже ночью под проливным дождем ходить в трусах, что я и делаю:
во-первых, приятнее, во-вторых, шмотки зря не мокнут, в-третьих, моешься бесплатно, а в-четвертых, местные от тебя тащутся независимо от одежды (особенно "добивают" их волосы на груди и руках).
19.08. Еду попутками на запад. Ландшафт сплошь заселенный, но довольно красивый:
изумрудные рисовые чеки, яркая зелень деревьев, темно-красные обрывы. Крестьяне пасут огромные стада уток. За Яанем сквозь пелену дождя проступают склоны гор, а после реки Дадухэ начинается серпантин. Вскоре толстые серые буйволы на обочинах сменяются рыжими коровами, потом пегими цзо (гибрид коровы с яком), и наконец, черные яки возвещают близость перевала через хребет Дясюэшань. Ночуем в Кандине, тибетском городке с парой красивых монастырей. Это Кам - Восточный Тибет.
Местные жители, кампа, самые богатые и культурные из тибетцев, особенно те, кто живет в китайских провинциях, а не в самом автономном районе. Они носят черные дели и алую чалму в форме обруча. Поймал грузовик, идущий в Ласу, в котором и сплю. Мокрый снег.
20.08. Ночью облака рвались, и в свете молодой луны было видно Гунггашань (7556 м) - белую трехгранную пирамиду, распустившую по окрестным хребтам длинные щупальца ледников. Утром снова дождь, хотя облачность вроде бы поднялась, а ветер усилился. Проезжаем еще перевал, но из-за метели ничего не видно.