Тропою духов
Шрифт:
— Танкасила! — Черный Ястреб со сдавленным стоном обнял Волчье Сердце. Он отказывался верить в очевидное, уже чувствуя теплую кровь, струящуюся по спине старого индейца.?
— Ты ничем не можешь мне помочь, Кетэн. Может быть, Вэкэн Танка направит тебя, пока мы не встретимся в лучшем мире.
—Пусть бог поможет и тебе.
Черный Ястреб проглотил ком в горле. Слезы душили его. Он опустил Волчье Сердце на гладкое песчаное дно Пещеры.
Шаман положил руку на ладонь Ястреба.
— С твоей матерью все в порядке, — сказал он. Его голос был слаб и едва слышен даже в безмолвии Священной Пещеры. — Кетэн, Женщина-Призрак явилась мне в сновидении, как раз перед вторжением солдат. Слушай ее. Придет время, и она укажет тебе путь.
Черный Ястреб прошептал имя шамана. Чувствуя, как силы уходят из рук старца, он видел, что глаза его потухли.
Вдруг Ястреб ощутил тепло, словно летний ветерок коснулся щеки. Он вздрогнул, спрашивая себя о том, что это такое — плод его воображения или душа Волчьего Сердца, вступившая на Вэнэги Тэсэка, Тропу Духов, |ведущую к Вэнэги Юати, Долине Душ?.. Долго сидел Черный Ястреб у тела старца. Волчье Сердце был частью его жизни. Сколько помнил себя Черный Ястреб, старик учил его, отвечал на все вопросы, сделал воином. А сейчас его нет больше — старика, достойного того, чтобы умереть здесь, в самом центре Священной Пещеры.
Справившись со слезами горя и отчаяния, он убрал волосы с лица покойного, скрестил застывшие руки на узкой груди старца, бережно закрыл глаза мертвого шамана.
Гортанными звуками, вложив в голос всю свою душу, он начал погребальную песнь в честь Волчьего Сердца, прося Великого Духа принять старого шамана и направить его стопы в мир Великой Тайны — Смерти.
Долго он сидел так, и ненависть к бледнолицым чужеземцам вскипала в нем, зажигая кровь жаждой мести.
Вскочив на ноги, Черный Ястреб бросился к выходу, решив вернуться в лагерь, но, услышав голоса, замер. Бледнолицые вернулись и ждали у входа, а он был безоружен. Он даже увидел свой лук, лежавший там, где его бросили, видел и Вохитика, мирно щиплющего траву, но не видел «голубых мундиров».
Вернувшись в Пещеру, Черный Ястреб прислонился к стене.
Какое-то время мысли его блуждали. Затем он вонзил взгляд в восточную стену, спрашивая себя, хватит ли у него сил вызвать Дух Пещеры теперь, когда он лишился поддержки молитв и заклинаний Волчьего Сердца.
Закрыв глаза, Ястреб пытался сосредоточиться на исходе битвы. Вместо этого он обнаружил, что думает о Женщине-Призраке и, казалось, слышит тихий голос старика — последние слова Волчьего Сердца: «Слушай ее. Придет время, и она поможет тебе».
Но Волчьего Сердца больше нет, и ему никогда уже не узнать этой тайны.
Черный Ястреб выпрямился, освободившись от видения — над ним витал Дух Пещеры.
Словно ведомый невидимой рукою, он повернул голову и увидел, как восточная стена пещеры засветилась и появился дом белого человека.
— Нет, — юноша тряхнул головой. Дух Пещеры закружил его, окутал, потащил за собой…
И он потерял сознание.
Черный Ястреб с трудом пробудился ото сна, мысли и тело его крепли медленно…
Он вспомнил о битве и бросился из Пещеры. Чуть помедлил у выхода и, ничего не услышав, вышел наружу.
Солнце вставало над Черными Холмами, освещая горные вершины на востоке, украшая небосклон сверкающим алым и золотым сиянием.
Ястреб стоял не двигаясь. Каждый мускул его тела был в напряжении. Но никто не стрелял. Ни души вокруг. Лишь мягкое дуновение ветра на вершине холма да шелест листвы.
Только теперь он заметил, что оружие исчезло. Коня тоже нигде не было.
Черный Ястреб перевел дыхание. Ненависть к бледнолицым захватчикам разрасталась в его сердце.
До сих пор он считал их странным племенем, народом, не ведающим истины, которую давно постигло его родное племя. Но сейчас он ненавидел их, и гнев его был безграничен.
Бледнолицые позвали Красное Облако в Вашингтон, чтобы заключить мир, а хотели войны; они убили Волчье Сердце; они украли у Черного Ястреба коня и оружие.
Он перевел дыхание, а затем стал спускаться с холма, спрашивая себя, остался ли кто в живых после этой ужасной битвы и не найдет ли он племя истребленным, а селение сожженным дотла.
Волчье Сердце уверял, что мать его жива. Подумав об этом, он перешел на бег. В его сердце страх сменялся надеждой.
Ястреб несся сломя голову по узкой оленьей тропе, ловко огибая колючие кусты, что покрывали холм. Вдруг что-то ударило его в правый бок, сбив с ног. Падая на землю, Ястреб услыхал звук выстрела.
Чуть позже за густым кустарником мелькнул и исчез огромный индеец.
Секунду Черный Ястреб с недоумением глядел на пулевую рану в боку над повязкой. Из раны хлестала кровь. Ястреб вдруг почувствовал холод и прижал руку к ране. Но там была только теплая кровь, что просачивалась меж пальцев.
Прижав руку к ране, он всмотрелся вниз и заметил высокого индейца в тугой белой оленьей куртке и черных штанах, который со всех ног бежал к нему по тропе. А за спиной индейца сквозь ветви деревьев виднелся дом бледнолицего человека. Первой мыслью Ястреба было «спрятаться!», — но ноги отказались повиноваться, и он упал навзничь, слабо застонав. Он падал, падал, падал в никуда.
Глава 7
Мэгги Сент Клер сидела возле кровати в спальне для гостей, не в силах оторвать глаз от лежащего в постели. Это было невероятно. Он как две капли воды был похож на воина, изображенного на полотне, что висело над камином.
Но этого просто не могло быть. Ведь тот воин существовал лишь во сне, много лет назад. Сколько же, подумала она, нахмурившись. Пять, шесть? Даже сейчас тот сон и страх, обуявший ее тогда, не изгладились из памяти. Она вспомнила, как конь воина, цокая копытами, настиг ее, а индеец, нагнувшись, поднял ее на коня. Вдвоем они умчались в ночь. Рука его обвилась вокруг ее талии, горячее дыхание обжигало шею — он вез ее в вигвам.
Пробудившись, она тотчас бросилась в студию и зарисовала человека из сна. Благо, образ того четко запечатлелся в ее сознании. С использованием зарисовки-эскиза Мэгги изобразила нескольких персонажей своих книг.