Тропы воздуха
Шрифт:
– - Большие у меня проблемы, да?
– - спросил я, разглядывая на просвет золотистое вино в прозрачном бокале. Лёгкое, как нектар.
– - Большие проблемы у Роана, -- хмуро ответил изначальный.
– - И у его отца. А ты был в своём праве, малыш.
Досчитав до десяти про себя, не стал рычать и напоминать, что я не ребёнок. Вместо этого переспросил:
– - У отца?
– - Седьмого Советника Атериана Ортеха, -- тяжко вздохнув, уточник страж. Остро взглянул на меня и спросил: -- Кто же вы оба такие?..
– - Ван, о чём это он?
– - ровно поинтересовался
– - Вроде бы этот вопрос мы уже проясняли, или мне память изменяет?
– - Свет крови трудно скрыть, малыш, -- виновато ответил Ван.
– - И транс парализует волю, но не отнимает ни слуха, ни зрения, ни памяти. Прости меня...
– - Великое Небо!..
– - сердце рухнуло в пятки, когда я осознал полный размер своего промаха. С трудом справившись с голосом, ответил: -- Это не твоя вина. Это только моя несдержанность. Извини, что я опять нас подставил.
Ван только грустно усмехнулся. Брат никогда и ни в чём меня не винил.
– - Рвать когти отсюда надо...
– - оповестил я, и паранойя радостно согласилась.
– - Зачем?
– - холодно поинтересовался страж.
– - Здесь вы оба в безопасности, принцы тёмных. Совет найдёт способ вернуть вас домой...
– - Не лги хотя бы сам себе!
– - резко оборвал Ван.
– - Небо, до чего же ты наивен, бессмертный! Никто не будет даже пытаться помочь. Нас не сочли опасными, но боюсь, скоро мнение изменится. Скорее всего запрут в лаборатории и с удовольствием препарируют. Быть может даже продлят жизнь моему брату, он ведь умирает! Им не захочется потерять тёмного с кровью бога и светлого с ликом демона! Мы ведь такие редкие звери, подобных нам просто нет!
– - Может твоего брата вылечат...
– - негромко ответил разозлённому светлому изначальный.
– - Ты об этом не подумал, Хранитель?
Ван откинулся на стуле, с тоской поглядел на десятника и когда заговорил, то в голосе звучала нескрываемая усталость:
– - Ты не понимаешь, да, бессмертный? Единственный шанс для нас обоих -- вернуть из Бездны умершего бога. Только Феникс способен разобраться во всём этом...
– - и брат сказал в чём именно, не заботясь о рамках приличий. Помолчал и добавил тише: -- Да и не сможем мы оставить Феникса в такой... беде.
Воцарилось молчание. Первым его нарушил Арис:
– - А что ты скажешь, малыш?
– - А я должен что-то сказать?
– - Какой интересный цвет у этого золотистого нектара. Вкус тоже ничего...
– - Меня мама ждёт. Отец, наверное, уже поседел от беспокойства, а дядя опять разучился улыбаться. Я уж про старшего брата молчу. Наши тени наверняка на полпути к архипелагу Даахов и мне страшно за них. Эти двойняшки ведь совсем с головой не дружат. И дед стопудово с ними отправился, а когда дед злой -- мир трясёт, -- помолчал, разглядывая пустой бокал.
– - Хотя лучше пусть они останутся в неведении. Не хочу, чтобы они видели меня беспомощным.
Поднявшись, молча вышел из дома. Не хочу никого видеть. И рана ноет...
Неповторимый воздух ночи успокаивал расшатанные нервы. Глубоко вздохнув, я решил, что всё не так плохо. Сад встретил прохладой ночи и очарованием темноты. Побродив среди деревьев, я выбрал одно с выступающими из земли толстыми корнями. Оно будто создано, чтобы под ним было удобно сидеть. Серебристые листья источали слабый свет.
Гитара в руках, прижав аккорд, перебирают пальцы струны. Музыка тревожит тишину этой ночи, зовёт в путь, рассказывая о том, что ни времени, ни сил больше нет ждать. Я должен бежать, лететь, уходить отсюда! Мне нет места в мире вечного покоя, сколько всего ждёт меня там, впереди?! И как мало времени...
Как бы ни хотелось верить в своё чудесное спасение, я -- тёмный. Чувство, как моё тело медленно отказывается функционировать -- ни с чем не спутать. Что-то убивает меня изнутри, медленно, но верно.
Голос вплёлся в музыку сам, я даже не сразу осознал слова этой песни.
Мой путь среди звёзд не написан,
Дороги менял как хотел и как мог.
Бежать и лететь, мне закон неписан!
Всё небо, весь мир у моих ляжет ног!
На месте стоит только мёртвый герой,
Не зная сомнений шагну в пустоту!
Сомкнуться ада врата за спиной,
В вечность шагнув, я не упаду!
Танцуй, свет на конце клинка!
Танцуй, Смерть в белом платье!
Танцуй, задыхаясь от крика!
Ты попадёшь в её объятье!..
Всей душой, на пределе сил, не жалея голоса... Не жалея лёгких, которые нужно беречь! Гитара поёт под руками, отдавая мою душу ночи...
Не держи меня в своих оковах, свет!
Не за жизнь стоял на коленях мой бог!
Ценой смерти стал ему данный обет!
Его жизнь, его веру я не сберёг...
Мне ранняя стала смерть тишиной.
Не успеть полюбить, не успеть повзрослеть.
Станет жизнь для меня пустотой,
И мне жить не успеть, не успеть...
Танцуй! Кровь на конце клинка!
Танцуй! Избранный небом!
Умирай, задыхаясь от крика!
Лети! И погибнешь свободным!..
Гори дотла моя крылатая душа!
Клетка сиянием нас погубит!
Пылай, оковы жги моя душа!
Эта земля нас не забудет!..
Прозревший однажды глаз не закроет,
Оковы и цепи не сможет надеть.
Свободный врагов своих кровью умоет.
В пламени адском мне не сгореть...
Тихий звон под спокойными пальцами. Отложив гитару, касаюсь, морщась, живота. Болит. Промокли бинты и белый шёлк снова окрасился алым. Подношу к лицу окровавленные пальцы и вижу тусклый, едва различимый, но всё же свет. Если это только ссадины, как сбитые пальцы или разбитое колено -- света незаметно. Но если рана глубокая... эх. Нужно быть аккуратным. Вот они, последствия моей глупости.