Тропы воздуха
Шрифт:
Ещё немного потрепавшись о второстепенных вещах, двойняшки ретировались, пообещав притащить мне ужин, если я не собираюсь сегодня возвращаться. Ужин? Когда это вечер успел наступить? Отвлекаясь от тяжких дум, одолевших мою бедную, болящую голову, я огляделся и обнаружил, что и правда уже вечер.
Озеро манило нестерпимо и ноги снова вынесли меня к нему сами. Стоя на берегу, я смотрел на воду с алой полосой заката и ни о чём не думая. Боль от разбитых костяшек наконец достигла сознания. Кулаки сбиты не первый и не последний раз. Неприятно, но не смертельно -- у Вана
Гитара вплелась в шум листьев на ветру поначалу незаметно, повторяя их мелодию. Но постепенно стала играть свою. Я повернул голову, взглянул на брата. Он сидел, расположившись на поваленном дереве и прислонившись спиной к толстой ветке, глядел в небо и играл.
Играл, вкладывая в музыку всю душу, всю свою безумную тоску. До конца, до дна выкладываясь в музыку. Каждый звук -- ударом по нервам, выбивая сознание и душу со своих привычных мест. Играл, заставляя меня видеть другие картины, затмившие окружающую реальность...
Впереди -- пустота и серое одиночество. Вот чего я добился своей войной. Крылья за спиной -- это лишь невыносимая тяжесть, и сил их расправить нет... Нет сил даже дышать как прежде.
"Ты не проиграл, небо удержал на плечах своих! Ты не победил, и лететь нет сил и дышать нет сил..."
Что ты делаешь?! Зачем... зачем выворачиваешь душу наизнанку?! Зачем оживляешь ставшее тленом?..
Замолчи! Замолчи, брат! Небо, да заткнись же... Почему я не могу приказать тебе заткнуться?! Потому, что вообще не могу тебе отдавать приказы. Не имею права... Я ведь и правда не проиграл. Но и не победил.
Замкнутый круг, не ада ли?!
Драться за жизнь, но против своих!
В алом руки белых воин...
С каждым ударом дальше свет,
Смотришь наверх, а неба там нет!
Только пепел и огонь... #
# Корсика -- Пустой перрон
Зачем ты бередишь старые раны, вскрывая их острым ножом? Я остался один! Один!..
Что-то знакомо толкнулось в мои щиты, и полузабытый голос из прошлого воскликнул с досадой: "Опять ты?! Личное наказание... Я только спать лёг, как тут же ты появляешься!" -- Это "спать лёг" прозвучало так, словно он ложился как минимум на годы, а не на ночь.
"Я тебя не звал", -- мой ответ прозвучал сухо и сдержанно.
"Да какая разница, звал или нет... Кажется, меня к тебе тянет каждый раз, когда тебе плохо. Что на этот раз?
– - аккуратные, ловкие щупы скользнули сквозь щиты, прошлись невесомо по моему сознанию и голос стал озадаченным: -- Эк тебя... Это же... Крылья Вечности! Тебя что, на Болото Мёртвых занесло?! Ну дура-а-ак...
– - протянул мой незримый собеседник и я мысленно согласился. Тот, кто добровольно полез в то проклятое местечко, не может быть умным.
– - Я тебе помогу, всё равно уже разбудил. Тем более что Болото... Я тебя всё-таки найду. Дай мне свою руку... Ирис..."
"Ирдес", -- холодно поправил я.
"А я и не тебя сейчас зову, несчастье ходячее", -- с оттенком ехидности и сочувствием отозвался незримый собеседник.
Хлёсткий, как пощёчина, удар... и что-то дёрнуло меня вверх, вышвыривая дух из тела.
Ещё не смолкла гитара, а я был уже далеко отсюда. Из зеркала размером со всё небо на меня смотрел я сам. Только другой. Ещё живой. И этот "я" не был моим отражением. Он скривился, с досадой фыркнув и не нужно было вслух произносить слов. Он не говорил, но я легко читал в глазах цвета фиолетовых ирисов, в том, как насмешливо-презрительно скривился тонко очерченный рот. Когда-то я был им. Отсюда нет выхода, и живым уйдёт лишь один.
Смотря вверх, ты видишь Небо, а я -- синий потолок. Ты всё это начал, а мне пришлось этим жить. Ты слышишь музыку, я -- звук. Ты видишь оттенки и жизнь, а я -- цвет. Ты знаешь, как звучат краски, я -- нет. Ты удрал от всего этого, ты умер, а мне пришлось жить... Уйди, мальчишка! Ты умер ещё тогда, на могиле родителей!
"Ты не видишь Неба, не дышишь и не живёшь. Ну что ты за урод моральный? На кой тебе крылья, если ты не летаешь?"
"Хочешь -- забирай мои крылья. Тебе они нужнее. Ты ещё живой".
"Ты мне лучше отдай моё тело и мой разум обратно. Твоё время ещё не настало! И, уж будь уверен, не настанет никогда".
"А вот этого тебе не дождаться. Только я достаточно сильный, чтобы всё переиграть. Только я достаточно силён, чтобы убивать так, как нужно и не щадить никого".
Моё отражение-"я" ступило вперёд. Усмешка была на редкость каверзной.
"Но такого тебя-"меня" Она не полюбит никогда. Отойди! Исчезни вообще. Навеки. Это же надо, каким ублюдком я стал..."
"Мне пришлось! Ты не можешь судить о том!"
"Самооправдания. И ты это понимаешь лучше, чем кто-либо. И не забывай о Ней... Убери щиты!"
Сил держать щиты у меня не осталось. Да и желания тоже...
"Ты победил..."
Отражение стало мной...
И в тот же миг мир вокруг взорвался красками и звуками! Наверное, так чувствует себя слепо-глухо-немой, к которому разом всё вернулось. Бесконечно прекрасный, непознанный мир у моих ног и небо, ставшее Небом!.. Даже воздух приобрёл вкус и каждый вдох, как последний жизни, пьяняще-сладкий. А непонятная смутная тоска стала острой тоской по дому, по папе и маме, дяде и брату, по моему родному миру!
Первым пришло понимание... всё это время, все бесконечные годы я отчаянно хотел одного -- жить!!! Снова, как прежде, жить на всю катушку, а не делать вид, что живой! И снова слышать музыку, которая уже давно не звучала для меня.
Небо, каким же циничным ублюдком я стал! Как только меня не прибил собственный брат...
– - Как же чертовски могут устать... крылья за спиной...
– - последней строкой пропел брат, и такая неизбывная тоска звучала в его голосе, в каждом звуке гитарных струн, что хотелось завыть.