Тростниковая птичка

Смайлер Ольга

* * *

Девушки расселись по автобусам непривычно тихие, без обычной суеты и поддразниваний. Даже Малышка неожиданно перестала дистанцироваться от нас, как будто разом прекратила поднадоевшую и ей самой игру.

– Соня? – осторожно позвала меня Мия.

– Да? – отозвалась я, поворачивая к ней лицо.

– Ну… – помялась Мия, – как тебе Брендон?

Я вздохнула – худшего советчика по сердечным делам нужно было поискать.

– Мия, я не знаю…

Мы помолчали.

– Ты сама знаешь, чего от будущего мужа ждешь? – уточнила я.

– Не знаю. Я никогда не думала, что выбирать

придется, я же рассказывала, – созналась Мия, – считала, что приспособлюсь как-нибудь. Ну, главное, чтоб отвращения не вызывал. А ты?

– И я не знаю, – вздохнула я. – Наверное, чтобы любил, как папа маму…

Мы снова примолкли. Я старательно вспоминала одногруппниц и девушек из компании Майкловых друзей.

– Некоторым важно, чтобы мужчина с достатком был, подарки дорогие делал. Некоторым – чтобы красивым был, таким, чтобы другие завидовали. Ну, как будто они их всех уели, что теперь это их мужчина. Кто-то хочет, чтобы домоседом был, а кто-то, наоборот, чтобы дома не сидел. Тут не угадаешь. Бывает, годами встречаются, все никак решить не могут, а бывает – встретятся и понимают, что вот она, вторая половинка, и никто больше не нужен.

– И что мне теперь делать? – Голос у Мии был растерянным.

– Я бы тебе сказала «Слушай свое сердце», – попыталась я скопировать интонации, с которыми этот лозунг произносили героини сериалов, и Мия хихикнула, – только вот сама в это не очень верю.

Мия достала мини-бук, и я, облегченно вздохнув, решила подремать, когда получила весьма ощутимый толчок в бок.

– Слушай, я его тут немного поснимала, ну, до крастов! Смотри!

Я захихикала – для того, чтобы Мия научилась открывать книги в программке-читалке, ей потребовалась пошаговая инструкция, но стоило появиться настоящей цели, как простенькую камеру бука она освоила самостоятельно. Правда, вот качество снимков… На большинстве из них Брендон был маленькой невнятной фигуркой в углу и так не слишком большого экрана.

– Боялась, что он заметит, поэтому вблизи почти не снимала, – оправдывалась Мия.

Впрочем, три кадра были достойны пристального внимания. На одном из них лицо Брендона, снятое крупным планом, было беззащитным и растерянным.

– Как это ты его подловила, да еще так близко? – удивилась я.

– Да это он сам как-то подошел, у меня рука и дернулась, кнопку нажала.

– Ой, Мий… так это он на тебя так смотрит!

– Ты правда так думаешь? – Мия стремительно покраснела и сосредоточилась на экране.

– А давай вечером за ним понаблюдаем? – Я так обрадовалась предстоящему развлечению, что слишком активно зашевелилась и тут же зашипела от боли в плече. – Вернее, я понаблюдаю, а ты будешь вести себя как ни в чем не бывало.

Мия задумалась, перелистнула еще несколько снимков и остановилась на следующем удачном кадре, который вызвал живейший интерес и у меня – Брендон стоял возле Сая, склонившего голову к одной из невест. Оба воина при этом улыбались.

– Это кто? – неожиданно для себя выпалила я.

– Это? – Мия задумалась. – А, это Хлоя. Ей Мист нравится.

– Только ей? – ехидно уточнила я.

– Мист многим нравится, – примирительно отозвалась Мия, потом вскинула голову, – что, и тебе?

– Да ты что? – ужаснулась я. – Нет, Мист, конечно, славный парень… но не в этом смысле. Так что эта Хло

от командира хотела, если ей Мист нравится?

– Как что? Узнать – правда ли, что они с командиром братья.

Мия снова уткнулась в экранчик, перебрала еще несколько снимков, выведя на экран кадр, на котором задумчивый Брендон пропустил между пальцев выбившуюся из хвоста длинную черную прядь.

Я осторожно поерзала в кресле, устраиваясь поудобней, снова зашипела от боли и решила намазать плечо обезболивающим немедленно. Мия отвлеклась от своего увлекательного занятия и вызвалась мне помочь. Помня о возможной побочке, плечо я намазала сама, доверив Мии помощь с одеждой.

– А тебе совсем-совсем никто не нравится? – искренне переживала Мия, помогая мне застегивать пуговицы.

– Нравится, – созналась я, не совсем понимая, чего мне больше хочется: поделиться своими переживаниями или, наоборот, всячески их скрывать.

– Может, подаришь бусины-то? Раз нравится…

– Да не нужны ему мои бусины. И я ему не нужна, все время только все порчу. – Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

– Это он сам так сказал? – ахнула Мия.

– Это и так видно. – Я решительно поставила точку в своих откровениях. – Если я это еще и услышу – будет слишком больно.

– Трусишь? – В голосе Мии послышалось удивление.

– Трушу, – согласилась я и прикрыла глаза. – Я посплю, ладно? Когда сплю – не болит.

– Я тогда пока почитаю, – покладисто ответила Мия, запуская на буке недочитанную книгу.

Заснуть не удалось – мысли крутились вокруг Сая. Терри сказал, что ему до Рубежа осталось шесть дней, включая сегодняшний. Чуть меньше недели – это так мало… А потом, если он не возьмет ничьих бус, что-то случится, и, судя по тому, как отреагировал Терри на мой вопрос, что-то неприятное. Но Сай не берет ничьих бусин – и что это значит? Я окончательно запуталась и поняла, что если продолжу думать об этом, то обеспечу себе головную боль. Однако мысли упорно не хотели покидать мою многострадальную голову, и тогда я попыталась зайти с другой стороны. Пришлось признаться самой себе, что мне нравится Сай, даже чуть больше, чем просто нравится, и мне не хотелось бы, чтобы с ним что-либо случилось. Я подумала, что могу отдать ему свои бусины – я же улечу при первой возможности, так что все эти традиции не слишком меня касаются, а Саю это могло бы облегчить жизнь. Но как нашить их ему на куртку, чтобы он не смог отказаться? И что делать, если он узнает, что бусины мои? О том, какой меня видит Сай, я старалась не думать. А то, как он смотрел на меня сегодня после нападения крастов, только подтверждало мои худшие опасения. Таким бешеным я его еще не видела, и злился он явно на мою выходку. Так что стать еще хуже его мнение обо мне просто не сможет.

Судя по видам за окном, мы снова въехали на обжитые территории. Жилые дома, пасущийся скот, обработанные поля удивительно органично вплетались в природу Керимы, и я смотрела и никак не могла насмотреться. На ночь мы остановились в очередном поселковом отеле, в номерах которого были окна, почему-то вызвавшие наибольший восторг после ночевки в бункере. Ушибленное плечо и прикушенный язык практически не напоминали о себе, и я чувствовала себя если не счастливой, то уж точно довольной жизнью.