Троянский конь

Суэнвик Майкл

– Мы уловили мысленные образы, показывающие, что его миропонимание расширяется, - доложил какой-то техник, и вдруг свободный канал заполнили страшные картины.

Элин выдержала их лишь мгновение: ее мозг непроизвольно отключился от канала, но мгновения было достаточно. Она стояла в огромном помещении, уставленном гигантскими грохочущими машинами. Вокруг них с визгом и хохотом суетились злые демоны, которые сами тоже были машинами, и распространяли боль и безумие.

Отвращение Элин было неописуемо. Так же

неописуемо, как то, что она пережила рядом с этими машинами. Но Элин была слегка знакома с психотехникой и понимала, что ее впечатление лишь бледное подобие, тень того, что испытывает сейчас Тори.

Элин дрожала от потрясения, но мало-помалу осознавала, что возвращается во внешний мир. Она все так же обнимала голову Тори. Рядом, с ошеломленным видом и помрачневшим лицом, стояла женщина-психотехник.

Элин овладела собой и как можно нежнее спросила:

– Тори, что ты там видишь?

Тори перевел на нее немигающие, затравленные глаза, и Элин, сделав над собой усилие, встретила этот взгляд. Тори заговорил. Голос его был странно спокоен:

– Это то, что есть. Это реальность. Вселенная - абсолютно бездушная машина, а мы все только заложенные в нее программы. У нас нет выбора, мы осуществляем свои функции и потом уходим в пустоту. Шумное и жестокое место.

– Я не понимаю: ты же сам всегда говорил, что мы всего лишь программы. Ты же всегда в это верил.

– Да, но теперь я это чувствую.

Элин вдруг заметила, что медленно гладит его волосы, но не стала убирать руку.

– Возвращайся, Тори. Позволь себя депрограммировать.

Он не отвел взгляд. Те же страшные глаза. Nichevo.

Пришедшая в себя психотехник потянулась к какому-то прибору. Лэндис отбросила ее руку:

– Не трогайте ничего! Что вы делаете?

Женщина казалась раздосадованной.

– Он велел, если опыт окончится плохо, включить терминатор.

– Так я и думала. Пока я здесь, я не допущу убийства из милосердия.

– Мне это непонятно.
– Психотехник в недоумении подалась назад.
– Вы же не хотите, чтобы он страдал?

Лэндис обдумывала уничтожающий ответ, как вдруг их прервал интерком.

Пространство пронзила яркая вспышка света, сопровождаемая запахом горького миндаля, колючками статического электричества и вкусом пряного салата.

– Чрезвычайное происшествие! У нас чрезвычайное происшествие! крикнул тревожный голос, и перед Элин возникло лицо в черно-белой раскраске.
– Чрезвычайное происшествие!

Лэндис подключилась к цепи.

– В чем дело? Покажи нам.

– Вы своим глазам не поверите.

Лицо исчезло, вместо него возникла панорама озера.

Темно-зеленая поверхность его была гладкой и неподвижной. Острый конус кратера, редкие клочья сорняков и травы, весь остров спал.

И по воде шел Бог.

Все смотрели, не в силах переварить увиденное. Корал ступала по воде с невозмутимым видом, неторопливым, но решительным шагом. Розовые ступни едва касались поверхности.

"Я ей не верила", - вертелось в мозгу у Элин. Она увидела, как отец Лэндис разинула рот, широко раскрыла глаза и осеняет себя крестным знамением. Но не успела Лэндис перекреститься, как иезуитская психосхема взяла свое. Она закрыла рот, лицо стало холодным и замкнутым. Ей удалось полностью взять себя в руки.

– Ганс, - приказала Лэндис, - нажми кнопку.

– Нет!
– крикнула Элин, но было поздно.

Все еще включенная в интерком, Элин увидела, как забавный человечек умело и проворно выполняет приказ.

Сначала ничего не произошло. Потом все конденсоры ярко сверкнули. Из механизмов повалил пар и дым, и миг спустя раздался оглушительный грохот.

Небо раскололось.

Элин повернулась, задела за что-то ногой и упала. С трудом проползла по траве и прижалась к Тори. Он не шевелился.

– Я не могу тебя потерять!
– воскликнула девушка.

Тори печально улыбнулся и произнес:

– Это неважно. Живет человек или умирает, мудр он или невежествен Вселенной это безразлично. Ничто не имеет значения.

Он сказал что-то еще, но Элин не разобрала, хотя и напрягала слух.

Воздух становился разреженным. Отверстия в куполе, поначалу мелкие, расширялись по мере того, как трескалась не рассчитанная на большие нагрузки крыша. Жутковатый свист перешел в пронзительное завывание, грянул гром, и купол разлетелся.

Элин оторвало от Тори, швырнуло в воздух и больно отбросило в сторону. Кратер пришел в движение, скалы ходили ходуном, деревья ломались в щепки и летели во все стороны, озеро взорвалось паром.

Шум прекратился, и на мгновение стало нечем дышать. В ушах у Элин звенело, кожу саднило. В ней нарастало давление, ее кровь стремилась слиться с пустотой, и Элин поняла, что умирает.

Спокойный голос проговорил: "Это не должно случиться".

Время остановилось.

Элин парила между Луной и смертью, ощущая необычную гамму переживаний. Обрывки прошлого сменяли друг друга. Мир не потерял четкости, но сдвинулся с места. И она, и Вселенная стали нереальными, то ли существовали, то ли нет.

"Пойдем, ты будешь Богом вместе со мной", - обратилась Корал, но не к Элин.

Присутствие Тори ворвалось в туманную неопределенность мощной волной, но было каким-то странным. Элин ощущала, как Тори меняется, освобождаясь от себя; казалось, он расправляет плечи, исцеляется.

Окружающий мир стал более многообразным, обрел реальность. Элин почувствовала, что ее тянет в разные стороны. Присутствие Тори на короткое время усилилось, затем стало уменьшаться и мало-помалу вовсе сошло на нет.