Троянский конь
Шрифт:
За спиной мужчины топтался гороподобный охранник, безликий, как казенный матрас. Чуть в стороне была припаркована черная «Ауди» со скромным правительственным номером и синей мигалкой на крыше.
Вадим автоматически потянул руку под пиджак. Гороподобный охранник моментально шагнул вперед, тоже запуская руку под темно-серую, явно импортную, полу.
— Ну-ну-ну, — успокаивающе пробормотал мужчина. — Не будем горячиться. Вы — Дмитрий Вячеславович Мало, я не ошибся? — он улыбнулся милой и приветливой улыбкой каннибала.
—
— Я — Козельцев. Владимир Андреевич Козельцев. — Мужчина достал из кармана серебряную визитницу, выщелкнул карточку, протянул. — Прошу вас, Дмитрий Вячеславович.
Был он какой-то слишком изысканный. Такими бывают институтские профессора, и то редко. Дима подумал, что подобная подчеркнутая, старомодная вежливость — не более чем способ сбить его с толку. Дезориентировать. Тем не менее взял карточку, покрутил в пальцах.
— «Козельцев Владимир Андреевич. Помощник депутата Государственной Думы, советник Правительства РФ по вопросам экономики и реформ…» — Дима улыбнулся, сунул визитку в карман. — Где вам их печатают, Владимир Андреевич? Надо будет тоже заказать себе пару сотен. Для понта.
Козельцев держал пинки хорошо. Вежливая улыбка не сползала с его губ ни на секунду.
— Боюсь, Дмитрий Вячеславович, с вами там даже разговаривать не станут.
— Почему? — Дима сделал удивленные глаза. — С вами же разговаривают. Впрочем… Знаете, у меня визиток нет. Не удосужился как-то. Да и деньги переводить на картон не считаю нужным. Они у меня считаные. Однако, невзирая на данное обстоятельство, не я приехал к вам, а вы ко мне. И, кстати, назвали меня по имени и отчеству. А вообще… Владимир Андреевич, давайте оставим понты для мальчиков.
Соврал Дима. Были у него визитки и по качеству ничуть не хуже. Но за год Дима усвоил правило: никогда нельзя судить о людях по двум вещам — визиткам и костюмам.
Получив отлуп, Козельцев едва заметно напрягся, но быстро совладал с собой. Улыбнулся еще шире.
— Простите, что отрываю от. важного разговора, однако у меня к вам, Дмитрий Вячеславович, срочное и совершенно неотложное дело. Очень важное, — добавил он.
— Хорошо, давайте поговорим. — Дима оглянулся. — Мы здесь будем разговаривать?
— Я бы предложил вам пообедать.
— Боюсь, что у меня нет на это времени. Если я начну обедать в десять утра, моему бизнесу быстро придет конец.
— В таком случае давайте просто прогуляемся. Разговор не займет много времени. Пару минут, не больше, — Козельцев сделал приглашающий жест.
— И ради пары минут вы готовы были убить час на обед? — не удержался от сарказма Дима. — Шикарно живете, Владимир Андреевич.
— Статус обязывает, — ответил тот и медленно зашагал вдоль ряда машин.
Гороподобный охранник и Вадим пошли следом, выдерживая подобающую дистанцию. Честно говоря, рядом с охранником советник выглядел довольно забавно.
— Дмитрий Вячеславович, — размеренно проговорил Козельцев, закладывая руки за спину, — насколько мне известно, вы занимаетесь кинобизнесом?
— Совершенно верно, — подтвердил Дима.
— Судя по всему, делаете определенные успехи?
— Я бы не назвал это успехом. На данный момент закончена и выпущена всего одна картина.
— «Гамлет», — кивнул Козельцев. — Как же, как же, наслышан. Критика была к вам более чем доброжелательна.
— Заслуженно, — ответил Дима. На лесть, тем более грубую, он и раньше не клевал. — Владимир Андреевич, мой статус ниже вашего, поэтому я не могу позволить себе расходовать время понапрасну. Перейдем к делу, если не возражаете.
— Отнюдь, — благодушно ответил Козельцев и посмотрел в небо. — Итак, Дмитрий Вячеславович, вы выпустили в прокат «Гамлета», не потрудившись согласовать работу с держателем авторских прав. То есть со мной. Я приобрел фирму Эдуарда Александровича.
— Вы что-то путаете, Владимир Андреевич, — улыбнулся Дима. — Я заключил договор с Эдуардом Александровичем, первым продюсером. Он уступил мне все права на картину.
— На картину — да. — Голос Козельцева потяжелел. — Вы имели право использовать рабочий монтаж и ранее отснятый материал. Но это все. Ваш договор не предусматривал передачу прав на музыкальное оформление, на сценарий, на эскизы костюмов и декораций. Даже договора с актерами и режиссером оказались двойными.
Дима кивнул. Он знал об этой «дыре». Правда, всплыла она слишком поздно, когда Эдуард Александрович трагичным образом отправился к праотцам. Перезаключить договор, понятное дело, возможным уже не представлялось. Мертвые бумаг не подписывают. Единственное, на чем строил расчеты Дима, — продюсерский центр Эдуарда Александровича, «Интерсинема», являлся самой обычной ширмой для отмывания денег. За пять с лишним лет своего существования центр выпустил всего одну короткометражку. Так что вряд ли у кого-нибудь возникла бы необходимость рыться в старых договорах.
Как выяснилось, возникла.
— Не будем ходить вокруг да около, Владимир Андреевич, — сказал Дима. — Я понимаю, что вы намерены предложить мне поделиться полученной прибылью. И на какую же сумму вы рассчитываете?
— Скажем… Десять миллионов долларов. Мне кажется, это справедливая цифра. Как по-вашему, Дмитрий Вячеславович? — безмятежно щурясь на солнце, произнес Козельцев.
— По-моему, вы шутите, — спокойно ответил Дима. — Десять миллионов долларов — это практически все, что я получил за «Гамлета». Большая часть денег вложена в дело. Выдернуть их я не смогу, даже если бы очень захотел. Как вы понимаете, невозможно продать часть фильма. Я мог бы заплатить за права… скажем… миллион.