Троянский конь
Шрифт:
– Трус, подлец и предатель!
– заорал благородный Улисс, бледнея от ярости.
– Уж не подкупили ли тебя троянцы, чтобы ты мерзкими речами совращал народное собрание?!
– Ну нет, - злобно оскалясь, парировал Терсит, - этот поклеп на меня у тебя не пройдет. Я тебе не Паламед, которого ты облыжно обвинил в измене. Нет у меня личного шатра, куда мог бы ты подбросить мешок с золотом и нагло утверждать потом, что его дали мне троянцы за измену. Ведь именно так ты поступил с Паламедом! Тебе не давали покоя его лавры мудрого советчика, великого строителя и искусного врачевателя. За все это ты и разделался с ним!..
– Молчи собака!
– заорал царь Итаки,
– Или не избегнешь ты смерти!
Терсит не обратил внимания на угрозу, бросил на землю деревянный, изрубленный в битвах щит, скинул дырявый панцирь, сшитый из грубого холста, сорвал с тела ветхий хитон.
– Вот все, что есть у меня! Голый я стою перед вами, братья, нет у меня троянского золота. Не по злому умыслу говорю я, а по воле моего сердца!
Под одобрительные возгласы воинов Терсит стал одеваться. Одиссей, видя, что теряет остатки уважения войска, вскипел невероятным гневом:
– Не смей, глупец, поносить царей! И не смей заикаться о возвращении на родину!
– Обернувшись к строю: - Вы не дали мне договорить, вы же ничего не знаете!
– И снова к Терситу: - Если я еще раз услышу, что ты поносишь царя Агамемнона, то пусть снесут мне голову, пусть не зовут меня отцом Телемаха, коль не схвачу я тебя, не сорву с тебя одежду... В кровь изобью! И погоню тебя голого с народного собрания до самых кораблей!
Взмахнул Одиссей царским скипетром. Терсит хотел было чинно удалиться и уже повернулся к своему ряду, когда тяжелый символ власти хрястнул его по спине. Хитон разорвался, а на теле осталась длинная кровавая полоса. Бедный воин, потеряв достоинство, зарыдал от боли, гнева и бессилия. Крупные слезы градом покатились по его исхудалым небритым щекам. Симпатии толпы поколебались. Народ не любит слабых. Авторитет Терсита угрожающе покачнулся. Послышался громкий смех, унижающий бедолагу, и раздались одобрительные выкрики в поддержку царственного оратора. У Одиссея отлегло от сердца, и он воспрял духом.
– Вот так!
– закричал он в толпу, потрясая скипетром.
– Вот как мы будем расправляться с каждым клятвопреступником, трусом и предателем нашего общего дела! Не будет пощады тем, кто призывает вернуться домой, покрыв себя позором, вернуться подобно слабым детям и женщинам, не выслушав, что предлагают им вожди! Так слушайте же!
– оратор перевел дыхание и продолжил с новой силой:
– Пока многие, подобно Терситу, грели свои задницы у лагерных костров, я и Диомед, рискуя жизнями, пробрались во враждебный город! Мы выкрали из святилища Афины-Паллады священный палладий, охранявший до сих пор Трою. Теперь, лишенная защиты, она падет под нашими ударами!
Одиссей махнул рукой, и слуги его вынесли на площадь небольшую деревянную статую Афины, украденную у троянцев. Потрескавшуюся от времени, но совершенно бесценную статую водрузили в центре площади. Подобно грому вознесся к небесам победный крик воинов. Напуганная восторженными воплями стая птиц, сидевшая поблизости, сорвалась с места и улетела прочь.
– Но самая большая наша заслуга, - продолжил выступающий уже спокойным голосом, - в том, что нам удалось добыть "машины" богов. Их выковал сам Гефест по просьбе Зевса. Вот они, - он указал перстом на ближайший телепортатор и как мог в доходчивой форме объяснил собравшимся, для чего они служат. Объяснений, как и следовало ожидать, почти никто не понял, и тогда исполняющий обязанности командующего решил начать с наглядных примеров, кои, как известно, убеждают более всяких слов.
Молодой воин, стоявший все время вблизи
Мертвая тишина опустилась на площадь. "Машина" вдруг тихо загудела, маленькое пламя заплясало внутри нее. Особо наблюдательные заметили, что внезапно, сама по себе, "ожила" вторая "машина" богов. Это дистанционный пульт управления первого телепортатора включил ее, и синхронизаторы выровняли режим работы обоих аппаратов. Но этого никто знать не мог из собравшихся, кроме молодого воина, проводившего демонстрацию. Юноша перевел таймер с кратковременного на непрерывный режим телепортации и вернулся к Одиссею.
– Благодарю тебя, Е... Елизар.
– Одиссей смутился, но быстро взял себя в руки и тоном ярмарочного зазывалы воскликнул:
– Начинаем, начинаем!
Он разбежался и прыгнул на платформу ближайшей "машины" и тотчас исчез с тем, чтобы с интервалом в микросекунду появиться на железной ладони другой "машины" богов. За это ничтожно малое время он побывал в виджл-пространстве, где нет ни холода, ни жары, ни воздуха, ни пустоты, где нет привычного времени и расстояний. Именно краткость пребывания не убило его, а отсутствие расстояния и времени позволяло мгновенно переместиться с одного места нашего "обычного" пространства в другое.
– Оп-ля!
– Он спрыгнул на землю и, воздев руки к небу и ослепительно улыбаясь, пошел по кругу. В XX веке нашей эры он сорвал бы хилые аплодисменты, в средние века - сгорел бы на костре, в эти же достославные времена публика отреагировала по-разному. Кто-то бросился бежать в панике, кто-то взывал к богам, кто-то тупо смотрел перед собой, ни имея в голове мыслей - ни хороших, ни плохих. А один воин даже погрузился в сон-транс с восковой гибкостью конечностей. Остальные, а их было большинство, несмотря на смятение чувств, требовали повторения фокуса.
– Ну-ка, Терсит, иди сюда!
– скомандовал Одиссей.
– Повтори то, что я проделал. Сейчас мы проверим твою отвагу. О твоей болтливости мы наслышаны, хотелось бы посмотреть, какова твоя храбрость?
Терсит наотрез отказался принимать участие в колдовстве, чем окончательно подорвал свой авторитет. Воины смеялись над ним, но сами тоже не спешили взойти на алтарь богов. Тогда Одиссей приказал своим соплеменника - кефалленцам - последовать его примеру. Он вновь совершил скачок в подпространстве, и воины его, поколебавшись самую малость, очертя голову кинулись за предводителем. Большую "кучу-малу" сотворили они из свои тел возле принимающей "машины". Гремя доспехами и поднимая тучи пыли, они валились друг на друга, хохоча и ругаясь.
– Держитесь на ногах, сукины дети!
– орал их царь и предводитель.
– А ну давай снова - марш!
Вскоре дело пошло как будто бы на лад. Задачу тут же усложнили. Вынесли специальные снаряды - деревянные стойки с подвешенными на цепях бревнами. Воины должны были сразу после переброски - сохранить равновесие, спрыгнуть на землю и поразить бревно копьем, потом - мечом. У других было задание проделать то же самое, но осыпая мишень стрелами. Постепенно всех участников состязаний охватил неподдельный азарт. Уже воины других племен выстраивались в очередь к "машине", нетерпеливо толкая друг друга. Учения окончились, когда все воины прошли испытание "машинами" богов и когда все спортивные снаряды были разнесены в щепки.