Троянский конь
Шрифт:
Коршун прошипел:
– Нападение на агента Особого Отдела - тебе это даром не пройдет.
– Ты зачем, тварь, убил сыщика?
– Василий нажал сильнее, ствол бластера впился между шейными связками Коршуна.
– Больно, - дернулся тот.
– Из-за тебя поставлены на уши все службы безопасности Вавилона! Нам только полицейских здесь не хватало!! Весь Опорный Пост поставил под удар!!!
– Не убивал я никаких сыщиков!
– заорал Коршун.
В кабинет зашли двое охранников.
– Наручники на него!
– приказал Лемуров.
Парни подскочили с двух сторон, заковали Коршуна.
– Жак Пулен, данной мне властью, объявляю вас арестованным за убийство местного
– Мартин, Фогель, изолируйте негодяя, по дороге сообщите ему его чертовы права... Если будет артачиться, разрешаю его вырубить нейрошокером.
– Босс, может, его выдать местным властям? Они его на кол посадят...
– Хорошая идея. Но мы же гуманисты...
– Я не убивал! Не убивал!
– кричал Жак Пулен, когда его тащили по коридору.
– Это подлый заговор против меня!..
* * *
АСТИАНАКС ТРОЯНСКИЙ,
ВЕЛИКИЙ МСТИТЕЛЬ
Возглавляемый Астианаксом Троянским военный союз государств Азии и племен, примкнувших к нему, вторгся в Грецию с северо-востока и стал методично истреблять ее население. Взяв очередной город, Великий Мститель сравнивал его с землей, жителей уничтожал поголовно от малого до старого. Слух о нашествии страшного и беспощадного врага летел черной птицей впереди авангарда чужеземных войск, срывая с насиженных мест население, гоня его в глубь страны и дальше. Беженцы перебирались на другие, многочисленные острова Эгейского моря, в основном на остров Крит.
Астианакс захватил и уничтожил Фивы. Потом долго его войска осаждали Афины. Стены города казались неприступными, но и они рухнули, когда прибыл и возглавил атаку сам царь Трои. Все увидели, как легко он прошел сквозь столетние камни, увлекая за собой штурмовые отряды. Тогда стало ясно, что сами боги были на стороне завоевателей. Сияющий багровым пламенем, все сокрушающий меч они вложили в руки предводителя, великого воина Астианакса Троянского.
Побоище было страшным. Уничтожению подверглись не только люди, но и животные. На месте прекрасного города остались одни руины. И даже не руины, а просто камни. Все постройки были разбиты, раздроблены, рассеяны.
Покончив с центром, Астианакс пересек перешеек и двинулся с главными силами в Южную Грецию. Там он предал огню, мечу и плугу селения и главные города Юга - Микены, Таринф, Пилос. Астианакс при поддержке финикийцев и народов моря осадил остров Крит, долго держал его в блокаде. Когда силы защитников почти иссякли, Великий Мститель высадился на берег острова-государства и, так же тщательно соблюдая свой принцип ведения войны, скрупулезно перебил коренное население и всех беженцев, которые там укрывались.
Наконец, он подошел к последней цитадели, где отсиживались греки. Эта была столица Крита - Кносс. Видя неминуемую свою гибель, греки решили сдаться на милость победителя. Может быть, сопротивление было ошибкой, которая разозлила врага, думали они в отчаянии.
И вот они отправили парламентеров, которые сказали, что жители Кносса откроют ворота города, если Великий мститель гарантирует им жизнь. Астианакс прибыл на переговоры и дал гарантию неприкосновенности жителям Кносса. Но когда отворились широкие ворота, началась резня ягнят волчьей стаей. Обычно хотя бы кого-нибудь из жителей захваченного города щадят по тем или иным причинам. На этот раз никто пощады не дождался. Даже подстрекатели и пораженцы, которые призывали своих сограждан сложить оружие и
На этом, однако, Великий мститель не успокоился. Пересев на свою эскадру, он достиг Родоса. Последним укрывшимся там грекам уже некуда было бежать. На море их поджидали корабли троянского союза. Высаживаясь на континент, они тут же попадали в руки безжалостного врага. Таким образом, Астианакс замкнул кольцо преследования, триумфатором вернулся на родину, приказав флоту прочесывать оставшиеся острова. Месть была свершена.
Цветы греческой культуры, так и не успевшие по-настоящему распуститься, не говоря уже о плодах, были безжалостно сорваны, затоптаны.
Шаткое равновесие Восток-Запад было грубо нарушено. С исторической арены убрали народ, который мог бы сыграть ключевую роль в создании цивилизации на Европейском континенте. Был разрушен самый ее фундамент, естественно, что здание Европейской культуры рухнуло под ударом с Востока.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Глава 1
Илар Кирке выписался из больницы и пошел домой пешком. Надоело лежать в палате, хотелось размять ноги. Стояло прозрачное с летящими паутинками индейское лето. Ничего нет прекраснее золота листвы на ярко-голубом фоне неба. Эта была красота природная, а стало быть, истинная красота.
Красота Нью-Йорк была иного рода, не в том, что это супергород, а в его преобразовании в искусственный пейзаж, где урбанистические принципы не играют никакой роли, ибо здесь преобладают иные ценности: яркий свет, утонченность перспективы, величественные бездны у подножий небоскребов, тенистые равнины, усеянные, как цветами, разноцветными автомобилями.
Американцы, пожалуй, единственная нация на Земле, которая не отказалась совсем от автомобилей, несмотря на широкое внедрение виджл-туннельного транспорта (ВТТ). Правда, машины все дальше вытесняются к окраинам. Сначала им закрыли доступ на остров Манхеттен, так что респектабельный центр превратился в сплошную пешеходную зону, потом с боями машины отступали к границам Большого Нью-Йорка, заполняя многоярусные эстакады. Но Илар еще не забыл эти блестящие лакированные потоки на улицах, когда в детстве переехал сюда с родителями из относительно тихой Скандинавии.
Помнится, целыми днями он ходил по многомильным проспектам Старого города и лишь к ночи, переполненный впечатлениями и с болью в мышцах, валился на постель и мгновенно засыпал, чтобы утром вновь с головой окунуться в невиданное бурление жизни. Настоящей жизни, как ему тогда казалось.
Но вот прошло много лет. И теперь, когда он познал не только пространство, но и само Время, особенно после разговора с Еленой и после того, что с ней случилось, он видел своих современников в новом свете. Идя по разноцветной панели, среди шума и толкотни людей, шарахавшихся иногда от наглых мотобордистов, ему думалось, что вся эта суетня похожа на стробоскопическое мерцание. Или как дансинг, где потная толпа скачет под яркие вспышки огней - зрелище завораживающее, но бессмысленное.