Тройка неразлучных, или Мы, трое чудаков
Шрифт:
Вашек принес учителю Штёвичку письмо от своего папы. Учитель, прочитав, пригласил к себе в кабинет и Пипа.
— Давай думай, — предлагает он ему, — что теперь делать? Отец пишет, что сегодня во второй половине дня отвезет велосипед Павлу. Да только папа твой не знает Шебеков, не правда ли? А я с ними знаком. По классным собраниям.
Пан учитель трет себе нос.
— Пожалуй, я лучше загляну к вам, возьму велосипед и отвезу его Павлу сам. — Учитель вздыхает. — Наверное, так будет вернее. А в классе обо всем расскажем завтра. Когда покончим с этим
Вечером пан учитель снова зашел к Фиаловым. На этот раз у них был не только кофе, но кое-что покрепче, как объявил отец Вашека, появившись с бутылкой в руках.
— Это было ужасно? — спросил он, с благодарностью глядя на пана учителя.
— Пережить можно.
— Они вам поверили?
— Нет. Пан Шебек высказался в том смысле, что это очень странная история. В их представлениях люди или честные, или воры. Скорее, воры. О рассеянных они ничего не слышали. Наверное, думают, что велосипед украл я. Но, судя по его заявлению, никаких оргвыводов в данном случае не последует. Очевидно, опасаются, что тогда я их Павлика провалю. Он осматривал велосипед не меньше получаса, проверял, не нанесен ли ему какой ущерб. Признаюсь, — с меня семь потов сошло. А что, если Вашек на это свое новое изобретение и оттуда вывернул какой-нибудь шурупчик?
— Мне очень нужна была цепь, — признался Вашек. — Вот если бы знать, что она у меня была под рукой!
— Пойдем посмотрим твое сооружение, — предложил пан учитель.
Пан профессор, по соображениям такта, не трогается с места.
— Знаете, — объясняет Вашек, — это перестроенный сарай. Старый был очень ветхий. В углу сада — глубокая яма. Папа говорил, что, скорее всего, раньше там был колодец. И предупредил, чтоб я туда не лез. Да туда и нельзя влезть. Но у своего дядюшки я как-то нашел журнал, где были нарисованы разные машины, в которых можно ездить по стенам. Вот это я и испробовал. Наших часто не бывает дома, а если и бывают, то им не до меня — ну, вот люди и наносили мне разных вещей. Сперва мне нужно было посмотреть, как та яма выглядит, чтобы сообразить, что крепить наверху. Журнал я прихватил с собой. А он упал в яму. Уж и не знаю, как быть. Это старый номер, и я нигде не могу его разыскать. Если бы машина была готова — съехал бы вниз, и все. Только тогда он мне уже был бы не нужен.
Пан учитель исследует незавершенное творение.
— Ты прекрасно все придумал. Привод к канату — великолепный.
«Уж кто великолепный — так это Штёвичек!» — мелькает в голове у Вашека. — Разбирается, что это привод, а не шнур, как говорил Пип. Пип в таких делах не очень силен».
— Вот только мне кажется, что ты затеял сложное дело. А главное — молодец, что догадался о таком способе. Как модель — это очень хорошо. Но если бы ты на этом самом сооружении задумал спуститься вниз, наверное, машина двигалась бы чересчур быстро. Я думаю, ты преодолел бы глубину со скоростью прыжка.
Вашек немного озадачен.
— Но это ничего, — успокаивает его пан учитель и роется в богатом складе материалов, накопленных Вашеком. — Я вижу, у тебя тут, по крайней мере, три передних колеса. Одно заднее я тоже уже где-то видел. И руль — это уже третий. А тормоз — второй. Может, он бы еще поработал, если бы его чуть-чуть… Знаешь, что мне пришло на ум? Что, если бы ты заново собрал свой велосипед? А из того, что тут у тебя накоплено, запросто можно бы собрать еще один вполне приличный велик. Вашек, а ты не хотел бы привлечь к этому еще и Ярду? Я бы изредка помогал вам, если, конечно, это вам не помешает.
— Ярду? — удивился Вашек и кое-что сообразил: — Вы думаете, второй велосипед можно было бы собрать для него?
— Да, вот это я и имел в виду. У меня дома тоже кое-что найдется от старого велосипеда. И если у вас чего-нибудь не хватит — я разыщу.
— Да и у меня кое-что найдется. У меня даже деньги кое-какие есть, папины правда.
— Ну какой тут разговор, — вдруг раздается папин голос. Папа стоит в дверях и смотрит на пана учителя. — Собственно, ущерб мы нанесли Павлу — из-за Вашека он не смог пользоваться своим имуществом, а… возместим потерю Ярде, не так ли?
Пан учитель одобрительно кивает головой.
— Мы хотим про ковбоев! — орет шестой «Б».
— Вы с ума сошли! — восклицает пан учитель, косясь на дверь, как Вашек недавно косился на отца. — А если услышат? Про ковбоев сегодня не будет. Но и математики не будет тоже. Я вам расскажу удивительную историю. Историю? Тогда ладно…
— Вы когда-нибудь слышали анекдоты о рассеянных профессорах? Нам, правда, придется подождать, когда из Вашека получится профессор. Но ждать придется не потому, что он недостаточно рассеян…
Все обратились в слух и с увлечением слушают. Так вот как было на самом деле…
— Вы не очень-то смейтесь над Вашеком, — заканчивает пан учитель. — Не обязательно, конечно, из всех чудаков получаются профессора, но Вашек, может быть… Модель, которую он смастерил, очень любопытна. Хотя, конечно, в глубь подземелья я бы не отважился на ней поехать, да и вы не вздумай те… Впрочем, сейчас планы у Вашека тоже переменились. На этом и кончается наша странная история. А велосипед мы возвратили его законному владельцу.
Павел довольно кивает. Законный владелец — это здорово.
Ярда сидит неподвижно. Словно все еще слушает, хотя пан учитель уже договорил и в классе воцарилась абсолютная тишина. И в этой тишине раздается голос Андулы: — Ну, такое… такое мог только Вашек…
— Возможно, ты и права, — соглашается пан учитель.
Но догадаться об этом сумел только один Пип.
Андула тоже согласна с этим.
— Котелок у него варит.
— Золотые слова, барышня, — подтверждает пан учитель.
Оба смотрят в ту сторону, где сидит Пип. Но Пипа там нет.
— Где же он? — удивляется пан учитель. — Ведь он же был в классе.
— Он под партой, — объявляет Павел.
— Он хоть у нас и чудак, — уточняет Андула, — но котелок у него варит.
Пип опять готов скрыться под парту.
— Наверное, это самая правильная комбинация, — высказывает предположение пан учитель и на всякий случай держит Пипа за ухо. — Потому что, если обнаруживается пропажа, практичные люди чаще всего предполагают, что это сделали воры. А Пип так не подумал. Или просто не поверил. И начал размышлять — как же все это получилось.