Тройная игра афериста
Шрифт:
– Наш шеф считался человеком без нервов. Ребята, которые знают его побольше, чем я, - продолжал Григорий, - рассказывали, что он не повысил голос и не изменился в лице даже тогда, когда на его глазах погибла жена с ребенком.
– Григорий увидел вопросительный жест Калитина и пояснил: - Их взорвали в машине, термитная мина. Они загорелись, когда шеф шел к автомобилю, его что-то на минуту задержало, а то б и он. И он стоял, смотрел, а охранники пытались вытащить тела, но дверь от взрыва заклинило, и они сперва кричали, а потом перестали. И машина горела в тишине и было слышно, как она горит, весело потрескивая. А
Григорий зачаровано посмотрел в пустоту комнаты, будто видел там эту страшную картину, тряхнул головой и повторил:
– Так что, шеф в бешенстве, а это значит, что наш фигурант не тот человек, за которого мы его принимаем. Но кто же или кто за ним стоит мы не знаем. Ну сам посуди, как аферист, не спортсмен, не супермен - обычный уголовник может вторично уничтожать группу профессиональных боевиков, уничтожать посреди белого дня с той же легкостью, с которой убивают надоедливую муху? И не оставлять при этом никаких следов? Что он, Джемс Бонд, Рэмбо!? А если это не он, то кто его прикрывает? И зачем?
Григорий, - мягко сказал Калитин, - если бы я знал с какой целью этого афериста так старательно и на таком высоком уровне разыскивают, я, быть может, нашел ответ на твои вопросы.
– Я сам этого не знаю. У нас вопросы вообще задавать не принято. Сказано - найти, вот и ищем. Какие тут могут быть вопросы!
– - Ладно, - Калитин тоже налил себе немного коньяка, пригубил. Вспомнил совсем ни к месту, как Седой учил его различию между коньяком и бренди. Подумал, что и сейчас он пьет бренди, хоть написано "Коньяк армянский".
– Ладно, не будем суетиться. Давай-ка расскажи все по порядку и начнем мы с тобой все с начала. Первый раз вообще наощуп искали - нашли. Найдем и теперь. Давай, рассказывай.
Глава 18
(Подмосковье, июль)
Почти месяц я наслаждался покоем. Недалеко была деревушка, я несколько раз туда наведался.
Деревня была любопытная. Такое впечатление, что соседство столичного города на ее жителях совершенно не сказывалось. В этой деревушке практически никто не работал, если не считать работой их бесконечное копошение на огородах. Зато пили все. Пили все и всё. Горит - значит годится во внутрь.
На этой почве я быстро сдружился с мужиками и взамен за малую толику денег получал все, что желала душа.
Сперва моя душа возжелала женщину. Были предложены на выбор деревенские "мадонны" в возрасте от 15 лет до 85. Я, как человек не извращенный, остановился на двух девушках среднего возраста и средней комплекции. Обошлись они мне всего в 30 долларов, вскоре надоели, так как считали высшей женской доблестью полнейшую неподвижность в постели. Да и пахло от них... В конце концов они чуть ли не переселились на постоянное место жительства в мой вагончик, так что пришлось принять крутые меры - я горестно сообщил деревенским шлюшкам, что деньги кончились полностью, а зарплата только через месяц. Бабы убрались, но мужички иногда захаживали, не стесняясь семи километров, разделявших их деревню с моим хутором.
Один раз эти праздные мужички привели с собой крупную собаку - странную помощь всех овчарок сразу. Я её обласкал, накормил тушенкой, и она осталась, прижилась, крепко спала весь день, а по ночам гоняла с ужасным лаем мышей полевок от вагончика.
Деревенские бездельники, озабоченные постоянным поиском выпивки, притаскивали мне на продажу самые невероятные вещи. От различных компонентов женского имущества я отказывался на отрез, детали от трактора и мотоциклов меня также не интересовали. Однажды алкаши приволокли охотничье ружье без патронов. Я их послал в соответствующее место, куда обычно мужики не ходят, но намекнул, что более серьезное оружие мог бы посмотреть.
Долго ждать не пришлось. Через сутки меня разбудил истошный лай. Удивленный столь ранним визитом я не проявил радости при виде их истасканных лиц, но они столь загадочно улыбались, неуклюже подмигивая, что пришлось выйти из вагончика. Мы присели на бревнышко, старший алкаш с древним именем Велизар (его все звали Везей) достал из мешка действительно чудесные вещи: немецкий автомат образца 1942 года "Шмайсер" и несколько гранат ФТ-2 (знаменитые "Лимонки").
– А патроны?
– сразу загорелся я. С видом волшебного, но безбородого старика Хоттаббыча Везя извлек из того же мешка семь замасленных обойм и еще один полотняный мешочек, в котором сытно перекатывались боевые "маслята".
Да, порадовали меня мужички. Видать еще с войны хранил кто-то это богатство, обмененное сейчас на водку. Я для булды поторговался, но запрошенные 200 долларов в конце концов выложил. Еще бы, на Горбушке в Москве это богатство тянуло штуки на полторы!
Теперь появилось у меня дополнительное занятие. Рано утром я уходил в лесок и тренировался в стрельбе. Еще в детстве в книгах про войну я читал про эту модель автомата весьма нелестные отзывы. Так оно и было: шмайсер стрелял не кучно, даже короткая очередь уводила ствол вправо и вниз.
Испытал я и одну гранату, зашвырнув ее в озеро. Шарахнуло здорово. А потом, когда я собрался искупаться, из глубины, затянутой тиной, вдруг всплыли темные тела, преображаясь на поверхности в блестящие рыбьи тушки. А я то был уверен, что в этом заброшенном озере рыба и не ночевала.
Вскоре приехали кооператоры, привезли деньги, книги, которые я заказывал, (в основном детективы и фантастику), продукты. Деревня пронюхала о зарплате (машина кооператоров въезжала на поселковую дорогу, ведущую к хутору, через неё), ко мне подослали парламентера.
Чернявая Маруся - деревенская примадонна, которая давала далеко не каждому, а через одного, явилась ко мне на мужском велосипеде. Она была одета в невероятно цветастый сарафан, открывавший почти до сосков ее мощные, как фары лимузина, груди. Больше на ней ничего не было, даже трусов, в чём я убедился, когда она слезала с велика.
– У меня сегодня день рождения, - сказала красавица густым баритоном.
– Приглашаю.
– Рад бы, но не могу, - скромно потупился я.
– Ну, ни как не могу. Дела...