Тройняшки не по плану. Идеальный генофонд (+ Бонус. Новый год у Тумановых)
Шрифт:
– Хм, - ухмыляется он, четко распознав мой подтекст. – Обожаю все, что связано с репродуктивностью. Больше процесс, конечно, - подмигивает мне, заставив закашляться. Макс тем временем в статую рядом превращается. Не нравится сыну, когда ко мне внимание чужой мужчина проявляет. Да и мне неловко. – Но в последнее время интересует именно результат. Ты знаешь о моей цели, Агата, - резко становится серьезным. – Я хочу найти сына.
– У тебя есть сын? – встрепенувшись, ревниво уточняют близняшки.
Плохо, очень плохо.
–
– Не манипулируй мною через детей, - рявкаю на него, разозлившись, и достаю телефон. – Вызвать такси? И что с твоим телефоном?
– Вчера потерял, а номер свой не помню, - пожимает плечами и спотыкается о мой неодобрительный взгляд.
– Что? Я почти постоянно за границей нахожусь, недавно в Россию прилетел из-за… - посматривает на детей и на этот раз не позволяет себе лишних слов.
– Кхм… В общем, не зубрил я временный номер, зачем мне?
– Утром на звонок мне девушка ответила, - признаюсь я тихо и ресницы опускаю. Провожу пальцем по дисплею. – Я хотела права вернуть, - оправдываюсь, каждой клеточкой чувствуя проникающий под кожу взгляд Адама.
– Ася, наверное, - бубнит он. – Роме можешь позвонить? Уверен, что эта… девчонка, - вновь себя сдерживает при детях, - не упустила шанс у него остаться.
Киваю, нахожу контакты фитнес клуба, выбираю сотовый – и передаю Туманову. Стараюсь не вникать в его разговор, лишь мельком поймав информацию об Асе. Значит, я неправильные выводы об Адаме сделала утром. Впрочем, это ничего не меняет.
– Ваша пицца, - официантка ставит на середину стола блюдо, а сама улыбается Адаму и заметно кокетничает. При нем девушки начинают вести себя неадекватно. Причем делают это будто машинально. На инстинктах.
Но Туманову не до «юной соблазнительницы». Вместе с Ксюшей они синхронно опускают глаза на пиццу, задерживают дыхание и морщатся одинаково.
Вдохнув, впускаю в себя запах - и виновато на дочь смотрю. Не уследила. Зря Адаму заказ доверила.
– Мамочка, меня сейчас стошнит, - жалобно тянет Ксюша. И нос зажимает пальчиками.
– Аналогично, - поддерживает ее Адам и отдает блюдо официантке. – Переделайте. Я просил без лука и болгарского перца, - тон становится жестче, чему девушка явно не рада.
– Фу-у, - Ксюша закрывает рот ладонями.
Василиса принимается лихорадочно махать руками, чтобы прогнать резкие запахи. Потому что слова дочки о тошноте – не каприз и не пустая угроза. Есть продукты, которые Ксюша не воспринимает настолько, что мы всей семьей от них отказались.
– Я окошко открою, - подскакивает Макс с места.
Надо сыну помочь. И дочь отвлечь. А я в ступор погружаюсь. Не могу глаз отвести от Адама и Ксюши, которые двигаются одинаково. И мимика похожая.
– Дыши, принцесса, и руки вытри, - совладав с собственным отвращением, Туманов пытается ребенку помочь.
– Влажные салфетки вонь перебьют, - смеется он и сам ладошки ей протирает.
Ксю хихикает в ответ. Отвлекается, смущается от оказанного ей внимания и подавляет рвотные позывы.
– Ух, пронесло, а то бы сейчас ка-ак… - с преувеличенным облегчением выдает Васька и тушуется под обиженным взглядом сестры.
Пиццу на замену нам приносят молниеносно, видимо, чтобы не гневить Адама. На этот раз без «запрещенных» добавок. И Ксюша как ни в чем не бывало принимается за еду. Ковыряет свой кусочек Васька – у нее никогда нет аппетита, хоть что ей предложи.
А вот Макс жадно накидывается на завтрак, плавно перетекающий в обед. Ест с охотой, забыв, что должен сохранять каменное лицо перед Тумановым. Но пицца оказывается лучше, чем их невидимая война.
На протяжении обеда мы с Адамом практически не разговариваем. Лишь изредка перебрасываемся задумчивыми взглядами.
И кафе покидаем молча. Даже дети затихают, плетутся медленно, шаркая ножками, выглядят утомленными, как вареные раки.
На парковке нас встречает Роман, приглашает Адама в свою машину с водителем, а сам не слишком уверенно на ногах держится. Кривится, когда друг его по плечу хлопает, встряхивает издевательски и говорит что-то громко. От резких движений и звуков Рома за голову хватается, мычит что-то невразумительное и только потом окидывает нас с детьми уставшим, мутным взглядом. Ясно, кто минувшим вечером «перегулял». Напрасно я была плохого мнения о Туманове.
– Агата? – через минуту до Романа, наконец, доходит, кто я. И его болезненно красные глаза округляются от шока, а потом сужаются ехидно и стреляют в Адама. Но тот остается невозмутимым. Как и я.
Ничего не объясняя, прощаюсь и оставляю друзей наедине. Чертята сами рассаживаются по автокреслам, машут ручками Туманову, ввергая Рому в еще больший шок – и устраиваются удобнее, чтобы уснуть в дороге.
По привычке включаю кондиционер и только потом, ощутив желанную прохладу, слегка улыбаюсь. Бросаю взгляд в боковое зеркало, вижу, как отдаляется автомобиль Романа, и стискиваю руль.
В воцарившейся тишине я могу спокойно подумать, но решение по-прежнему не приходит. Обычно мне всегда мама помогает советом, но… не в этот раз.
Идеал второй.
Глава 10
Агата
Вихрь сознания бросает меня в прошлое. Пальцы будто заклинило. Получается очнуться, лишь когда доносится скрип подушечек по бумаге. Среди царящей в кабинете клиники тишины отчетливо слышу собственный тяжелый вздох. И открываю наконец-то карту.