TRP
Шрифт:
Два часа ночи. Ещё темнее, теперь выключили фонари. Он проснулся от беспокойного сна. Было видно только неразборчивые чёрные силуэты. Дэвид включил лампу и снова представил себе пустую переднюю и закрытую дверь. «А она на защёлке, или нет? Пойду, проверю». Оказалось, что до сих пор дверь можно было открыть ключом.
— Это тупо, кого мне бояться, будто кому-то я нужен. — сказал он вслух, снова забираясь в постель. — А вчерашние события? Это чистый криминал. — Но он только посмеялся над этой мыслью и завалился спать.
Пол четвёртого. Темно, но не так, край неба отдаёт красноватым оттенком.
Дэвид уже дремал, когда снова услышал, в этот раз очень чётко, как ключ бьётся железом об замочную скважину. «А я поставил дверь на защёлку, или просто посмотрел?» Пойти и проверить он не решался. Вдруг они войдут в тот момент, когда он будет в передней?
Балкон тоже был открыт, и каким-то боковым зрением Дэвид увидел верёвку, спущенную вниз, потом — две руки, обхватившие снаружи перила; одна держала пистолет. В появившуюся голову в чёрной маске сразу полетела тяжёлая табуретка, и взломщик повис на страховке, упустив оружие на балкон. Дэвид быстро вытащил из стола три ящика. Под руку попался топор, и он вовремя перерубил трос; через несколько секунд услышал глухой хлопок.
Входная дверь поддалась, в квартиру тихо входили люди, и тогда он взялся за свисающий конец верёвки и изо всех сил полез наверх, под крышу, до которой было всего два этажа. Пистолет, упавший на балкон, Дэвид тоже прихватил, даже не поставив на предохранитель — не было времени. Вниз он не смотрел и, крепко взявшись за верёвку, быстро перехватывал её и продвигался наверх. На крыше его тоже встретили, даже подали руку (сочли за своего). Эти двое поняли ситуацию только после того, как Дэвид выпустил в каждого по три пули. Их трупы он спихнул вниз.
Только теперь у него возник вопрос: «А что я такого сделал, и из-за чего меня, мирного Дэвида, очень сильно хотят убить? Могли перепутать номер». Дальше времени думать не было. Он спустился с крыши на последний сороковой этаж и подошёл к лифтам — все три были здесь. «По идее, если я отправлю вниз все три лифта, то смогу уехать только на том, который пойдёт последним — они это поймут. Ещё на каждом этаже есть панель, показывающая этаж, на котором находится лифт». Он отправил первые два лифта на первый этаж, а последний — на третий уровень подвала. Сам Дэвид бежал по лестнице до третьего этажа, а там вылез через окно и оказался на заднем дворе. Рядом стояла взятая им напрокат ещё вчера машина, и когда по нему сделали первые выстрелы, он уже сидел за рулём.
— Чёрт, какая паршивая машина! Новая модель, на вид крутая, а аккумулятор — полное дерьмо, — Дэвида догоняли, он пытался свернуть с широких прямых улиц и поехать через дворы. — Паршивый электромобиль, зачем рисовать на спидометре сотню, если он и семидесяти километров дать не может?! А у этих аккумуляторы классные, движок, наверное, на тридцать лошадей — выжмут и сто десять.
Он пролетел через весь центр и теперь, полностью втопив газ, ехал по неровным, сильно петляющим улочкам окраин. За одним поворотом на дороге оказалась женщина, фары осветили её когда она была в десяти метрах от него. Дэвид даже не пытался свернуть
Дальше он ехал по загородным дачам. Дорога стала грунтовой и совсем неровной. На одном повороте он не успел повернуть руль и заехал на чей-то участок. Машина снесла окружающий его деревянный забор, проехалась через сарай, передавила курей, чуть не задавила выбежавшую хозяйку, и потом долго буксовала на рыхлом перекопанном огороде.
Дэвид ехал уже за городом, через ночное, но всё равно зелёное весеннее поле. Теперь по нему стреляли от души — не так, как в городе — осторожными одиночными выстрелами, боясь, что пуля попадёт в чей-то дом, а ещё хуже — окно или машину. Пришлось выключить фары — так его в темноте было почти не видно, и пули падали далеко от цели.
Небо светлело, Дэвид не знал, сколько времени он так проехал. Наверное не больше пяти минут, но показалось очень долго, а потом он влетел в канаву и перевернулся.
Остальные вовремя остановились. Десять человек вышли из трёх автомобилей, достали автоматы, и каждый выпалил вниз по три обоймы. Канаву забросали гранатами, потом поехали обратно. Один электромобиль в темноте отбился от остальных и потерял дорогу. Он поехал не в сторону границы и его скоро сняли из гранатомёта пограничники.
Холод он почувствовал только потом, когда добежал до леса, остановился и перешёл на медленный шаг. Босиком, в одних шортах и футболке, после двухкилометровой пробежки в бешеном темпе Дэвид постепенно остывал. Было семь градусов тепла. Пот стал холодным, он протёр руками лицо и хорошо осмотрелся вокруг. Небо было тёмно-синим, хорошо различались деревья и трава в лесу, вокруг был только лес.
Он подумал, что может замёрзнуть и заболеть, и что они, наверное, его теперь не найдут. Дэвид присел на ствол упавшего дерева, когда к его затылку приставили пистолет. Было холодно, нестерпимо холодно сидеть на стволе этого дерева, но теперь стало всё равно.
— Можешь хоть сказать мне, что я сделал? — спросил Дэвид, не оборачивая головы. — Было бы тупо столько проехать, пробежать, а в конце ничего не узнать.
— Терран, ты сумасшедший?
Низкий грубый голос показался знакомым, и ещё что-то в этой фразе было не так, терран?
— Но всё же, за что? — повторил вопрос Дэвид, хотя думал уже о другом.
— Ты нарушил государственную границу, тут проходило TRP.
— Дэвид Тюрам, я участник TRP! — внезапно обрадовался он. Дэвид обернулся и увидел перед собой молодого, почти зрелого протосса. Как и все протоссы, он в любую погоду был в одних широких шортах до колен. — А ты что тут делаешь?
— Вопросы буду задавать я, Дэвид, и говорить буду я. Что, расхрабрился? — Дэвид пробурчал что-то невнятное. — Меня зовут Рэндэл, и это всё. С твоим TRP вчера случилось большое дерьмо, и программа пока закрыта. Проты вернулись на свою землю, понял?
Дэвид опять закивал и Рэндэл продолжил.
— Теперь говори о себе.
Дэвид рассказал что знал.
— А ты, наверное, не врёшь, стрельбу я слышал. Видерчи говорил, будто тут только что одну машину с людьми на границе подорвали.