Трудная дорога к счастью
Шрифт:
– Да, рука у тебя тяжелая… Но должен честно признать, что в этом целиком моя вина. Не стоило мне так агрессивно действовать. Теперь давай обсудим все спокойно… Поговорим…
Девушка медленно повернулась к нему.
– О чем поговорим? – Голос звучал опасливо. – Вы сказали все, что хотели… Выяснять нам больше нечего…
Он поморщился:
– Ничего мы не выясняли. Не до того было. До цивилизованного разговора у нас дело как-то ни разу не дошло…
Девушка скептически покосилась на него. Да уж, цивилизацией в их отношениях не пахло. Сплошные
– Ну и чего вы от меня хотите?
Этот простой вопрос немало его раздосадовал. Если ей откровенно объяснить, что конкретно ему от нее надо, одним ударом под дых она явно не обойдется. Не желая развязывать войну, стал выяснять подробности ее личной жизни, дипломатично называя собеседницу на вы:
– Оля, вы здесь одна живете?
Признавать, что она живет одна, Ольга не собиралась, оставался же у нее здравый смысл, поэтому ответила уклончиво:
– Почти…
Глеб разочарованно усмехнулся, сразу помрачнел.
– Это я хорошо знаю. Но, если не учитывать одноразовых гостей, получается, одна? Так?
Не умевшая лгать девушка замялась, подтверждая его догадку. Не дожидаясь ответа, он уверенно предположил:
– Вы ведь нигде не работаете, Оля? – Голос прозвучал так, что ответа и не требовалось.
Ольга разозленно запыхтела, стараясь не слишком сильно взвинчиваться от его беспардонности, к которой пора было бы уже привыкнуть. Не впервой, как говорится.
– Я работаю, к вашему сведению! Много и упорно!
Где она работает, он слушать не стал. И так ясно: на панели. Только говорить об этом, естественно, не станет, не совсем же она дурочка. Сказал, прервав ее на полуслове:
– А сколько вам лет, Ольга Павловна?
Она выпрямилась и честно ответила:
– Двадцать пять!
Скептически хмыкнув, мужчина подумал: вот врет! Да ей лет двадцать, если не меньше! Но предпочел наивно удивиться:
– Да? А выглядите вы гораздо моложе…
В ответ девушка уныло вздохнула. Это был ее бич. Как правило, больные, особенно пожилые люди, предпочитали врачей постарше: считается, что опыт, а следовательно, и компетентность, приходят со временем. Ей постоянно приходилось доказывать, что ей не восемнадцать и не двадцать и что она не студентка первого или в лучшем случае третьего курса медакадемии. Глеб принял ее тяжкий вздох за подтверждение своих разоблачительных слов. Коварно продолжил:
– Вы, конечно, и вуз какой-нибудь закончили?
Она, расслышав в его голосе нотки плохо скрытого ироничного недоверия, взбунтовалась:
– Зачем спрашиваете, если сами обо мне все знаете! Что бы я ни сказала, вы мне все равно не поверите! – Ей пришло в голову показать ему свой диплом о высшем образовании, но она тут же от этой идеи отказалась: ничего она ему не должна. Он не милиционер, чтобы документы ему предъявлять…
Глеб предложил, натянуто улыбаясь, стараясь не оттолкнуть ее излишней настойчивостью:
– Оля, если вы хотите где-нибудь учиться, я вам с удовольствием помогу. Буду платить стипендию. Еще не поздно, прямо сейчас
Девушка пораженно уставилась на него, недоуменно хлопая большими глазами. Такого она не ожидала. Неужели он и вправду готов потратить на нее не одну сотню долларов, ведь подобное благодеяние стоит совсем недешево? Спросила, осторожно подбирая слова:
– А почему именно я? Мало, что ли, девчонок, которые по-настоящему хотят учиться, но не могут?
Он со вздохом признал:
– Вы мне… – Глеб замялся, не зная, как обозначить свои чувства, не вызывая напрасных надежд и ненужных протестов, – небезразличны.
Девушка подивилась прохладности подобранного им слова и изучающе посмотрела на собеседника. Мужчина был напряжен и растерян. Она могла бы поклясться, что в обычном состоянии он собран и деловит, но сейчас, с ней, он казался несколько беззащитным. Ей захотелось его утешить, и она ласково коснулась ладонью его локтя.
Но тут Глеб строго произнес:
– Но естественно, вы заканчиваете с прежним образом жизни! Прекращаете торчать по ночам на дороге и пускать в дом определенного пошиба мужиков! К тому же переезжаете ко мне! – И почти умоляюще добавил: – Не пожалеете, клянусь!
Сочувствия как не бывало. Она отдернула руку, резко поднялась. Он напряженно смотрел на нее снизу вверх. Она уперла руки в бока, не осознавая, как провокационно натянулся узкий топик на ее высокой груди.
– Опять ультиматум?
Возмущенно взмахнула рукой, край топика задрался, под грудью мелькнула белая полоска незагорелой кожи. Этой нечаянной провокации мужчина не вынес. Склонившись вперед, схватил ее за руки, резко дернул на себя, и она, не удержавшись, упала ему на грудь. Они скатились с неудобной низкой скамейки на пушистую травку около завалинки. Она очутилась сверху, но он быстро перевернулся и оказался лежащим на ней.
Накрыл ее губы своими, и все связные мысли напрочь вылетели у нее из головы. Оставив в покое ее губы, нетерпеливым движением задрал топик, оголив белую, выделяющуюся на фоне золотистой кожи грудь, стал жадно целовать высокие холмики. Девушка неосознанно выгнулась, подставляя тело его губам. Поцелуи становились все более настойчивыми, грудь напряглась в болезненном ожидании. Оля смотрела невидящими глазами в начинающее темнеть небо и не понимала, где она и что с ней.
Глеб становился все жаднее, откровеннее в своих ласках. Теперь уже оба тяжело дышали, охваченные возбуждением и томительным желанием.
Внезапно тишину разорвал громкий свист с соседней улицы. Девушка вздрогнула, пришла в себя, посмотрела вокруг. Что она творит! Милуется с полузнакомым мужчиной посреди огорода, практически на глазах соседей! К тому же позволяет ему такие откровенные ласки! Она рывком столкнула с себя тяжелое тело, вскочила, оправляя одежду. Он остался сидеть на земле, глядя на нее потемневшими глазами с расширенными, как от наркотика, зрачками. Негромко предложил, уверенный в ответе:
– Пойдем в дом?