Трудно быть сержантом
Шрифт:
— Да хватит тебе, Бен. Конечно, я заметил, что он офицер, но держу пари, что он свойский парень…
Тут Бен опять набросился на меня и стал отчитывать. Оказывается, я и стоял не как положено, и не козырял.
— Я вовсе не хотел обидеть его; давно не видел негров, и только, — возразил я.
— Перестань называть его негром, — вспылил Бен, — он- офицер, ты что, ослеп?
— Ну конечно нет, Бен. Мне сразу бросилось в глаза, что он в военной форме. Но цветного человека я
— Перестань говорить «цветного»! Не все ли равно, какого он цвета? Он — офицер, а раз офицер, значит, такой же белый, как ты или я, и изволь стоять перед ним навытяжку и козырять, ясно?
Каких только глупостей Бен не наговорил мне в сердцах, но я делал вид, будто ничего не замечаю. Однако, когда он снова сказал, что стоит только негру надеть офицерскую форму, и он сразу же станет белым, я не выдержал и спросил:
— Скажи, Бен, разве он все-таки не негр?
— Он офицер! — отрубил Бен.
— Вот я и говорю, что он негр, который стал офицером.
Кажется, яснее и не скажешь, но Бен опять запротестовал:
— Ты меня не так понял! Я говорил, что если человек занимает какой-нибудь пост, особенно если он военный и носит мундир, то не существует никакого цвета — ни черного, ни белого, ни желтого. Какое кому дело до цвета кожи, если ты в форме?
— Конечно, никому нет дела, но все же мне показалось…
— Да послушай же ты, — снова закричал на меня Бен, — у тебя голова на плечах есть? Простой вещи понять не можешь!
— Но все-таки скажи, Бен, ты видел, что он не такого цвета, как мы?
— Нет!
— Черт побери, Бен, — сказал я тогда, — это уж слишком. Что касается меня, то я, как только его увидел, сразу понял, что он ниггер.
Но Бен уже не отвечал мне. Видно, ему надоел этот спор, и я решил оставить его в покое. Когда мы свернули к казармам, я пере-вел разговор на другую тему. Мы распрощались у магазина. Теперь я знал, где казарма Бела, а он — где моя, и мы могли встретиться снова очень скоро.
В хорошем расположении духа я пришел в казарму. И у сержанта Кинга было веселое настроение. Я это сразу же заметил, когда вернулся. Он, оказывается, уже узнал, что я успешно прошел испытания в барокамере, и теперь расхаживал по казарме и делился со всеми этой новостью.
— А как же насчет зрения? — ехидничали некоторые. — Ведь он еще не проверял глаза?
Но сержант Кинг только смеялся в ответ:
— Да, Уилл, прочтет любую таблицу от начала до конца и наоборот, — сказав это, сержант принялся напевать себе под нос какую-то песенку, и я был рад, что сделал ему приятное.
У всех ребят было приподнятое настроение, и, когда мы построились и пошли в столовую, сержант Кинг подавал команды как-то особенно четко, а меня так и подмывало дурачиться. Я вышагивал очень рьяно, высоко поднимал колени и выпячивал грудь.
— Раз-два, левой, раз-два, левой… — командовал сержант. Потом он вдруг крикнул:
— Считайте сами!
Тут я совсем разошелся и рявкал так громко, что ребятам впереди пришлось наклонить головы, чтобы не оглохнуть. Сержант Кинг заметил мое рвение и сказал:
— Отлично, Стокдейл, но зачем же поднимать колени выше головы?
А я продолжал в том же духе, потому что был в ударе.
За ужином все шутили и смеялись. Когда в столовую вошел тот самый негр, из-за которого мы с Беном поспорили, один парень попытался даже подбить меня на какую-ни-будь выходку. На руке у негра была повязка с двумя буквами "ДО"- дежурный офицер. Ему в этот день полагалось обедать с нами в солдатской столовой. Лейтенант взял поднос, прошел к столу, за которым обычно садятся дежурные офицеры, и все сразу же уставились на него. Только я не смотрел в его сторону. Так вот тот парень- он сидел напротив меня-наклонился и спрашивает:
— Скажи-ка, Уилл, что думает парень из Джорджии, когда видит негра в офицерской форме?
— Что касается меня, то я ничего не думаю. Я еще не видел такого негра.
— Ах, тебе не доводилось, так посмотри направо.
Я, конечно, поглядел, а ребята сразу притихли, ждут, что я скажу. Однако я, как ни в чем не бывало, принялся за еду и только головой покачал. Тогда этот парень снова за меня взялся:
— Разве ты не видишь? Да вон он сидит!
— Не вижу.
— Вон там, за офицерским столиком, посмотри!
Я снова посмотрел в сторону дежурного офицера, даже прищурился для вида, но и на этот раз отрицательно покачал головой и ответил:
— Лейтенанта хорошо вижу, а негра нет.
— У тебя, наверно, плохое зрение, раз ты не видишь негра?
Я опять посмотрел в сторону дежурного офицера, еще больше прищурился, покачал головой и говорю:
— И все-таки не вижу. А впрочем, я никогда не обращаю внимания на цвет.
Сказал и вдруг слышу, как Кинг что-то странно бормочет. Взглянул я на него и удивился: сидит наш сержант с набитым ртом, лицо красное, глаза вытаращены. Он силится и кусок проглотить, и сказать что-то, но у него ни то, ни другое не получается. Справившись с пищей, он наклонился ко мне и сказал каким-то чужим голосом:
— Уилл, ты и впрямь не видишь негра?
— Не вижу.
— А лейтенанта? — сержант будто выдавливал из себя слова, и это было очень забавно. Он даже побледнел, и, кажется, ему нездоровилось.