Трудно быть сержантом
Шрифт:
— Да, я так и думал, Стокдейл. Но учти, что сортир должен всегда быть в образцовом порядке. Я не всякому доверил бы эту работу. Полковник осматривает уборные в первую очередь, для него это самое главное, вот почему я тебя и назначаю туда.
— Хорошо. Я постараюсь сделать все так, как вы говорите.
— О, я в этом не сомневаюсь, Стокдейл, — ободрил меня Кинг и, улыбаясь, похлопал по спине. — А когда ты совсем освоишь это дело, я возьму тебя мыть машину, если захочешь.
Так я стал постоянно дежурить в уборной, и мои отношения с сержантом опять наладились. Я хорошо исполнял свои обязанности. Все ребята уходили
— Да, дружище, — добавил он, — тот, кто может содержать в такой чистоте сортир, должен заниматься только этим.
И я больше не задавал сержанту таких вопросов. Заходя в уборную. Кинг всякий раз восхищался моей работой. Он заметно повеселел, и я чувствовал, что в этом была и моя заслуга.
Однажды сержант пригласил меня мыть его машину, и я не мог не гордиться этим, потому что знал, какую важную роль играет машина в его жизни. Кинг держал ее в отдельном гараже, который запирался на три замка. А сколько принадлежностей было у него для мытья! Разные щетки, тряпки, полировочные пасты и множество других вещей. Все это он мне показывал, то и дело подходя к машине и похлопывая ее по капоту. Едва ли найдется еще человек, который так серьезно заботился бы о машине, как сержант Кинг. Многие ведь любят только сидеть за рулем, а он, казалось, больше всего увлекался мытьем машины. И надо сказать, у Кинга здорово это получалось. К моему удивлению, он не подпустил меня к машине и всякий раз, когда я предлагал свою помощь, делал вид, что не слышит, или говорил что-нибудь в свое оправдание, например:
— Пожалуй, я лучше сам вымою эту часть. У тебя нет еще достаточного опыта для такой тонкой работы.
Наконец я перестал надоедать Кингу, сел на ведро и стал наблюдать, как он, посвистывая и напевая, работает.
Кинг оказался настолько любезным, что, покончив с делом, пригласил меня сесть с ним в автомобиль и показал, как поднимаются и опускаются стекла в дверях одним лишь нажатием кнопки. Затем он показал мне небольшие шторки для защиты от дождя, расположенные над передними боковыми стеклами, опустил одно стекло и сказал:
— Смотри-ка, я могу дышать свежим воздухом даже тогда, когда идет дождь. — А в этот день была такая жара, что сержант скоро стал красный, как вареный рак, по его лицу катились капли пота. Несмотря на это, Кинг продолжал восхищаться своей машиной:
— Смотри, мне так легко здесь дышится.
Но лицо его становилось все краснее и краснее, и я уже забеспокоился, как бы сержанта не хватил тепловой удар.
— Хорошо, — говорю, — почему бы вам на время не выйти из машины, а потом опять сесть в нее и показать все еще раз?
Кинг согласился.
Было уже за полдень, когда мы вернулись в казарму. Мне так и не удалось помыть машину в этот день. Зато сержант Кинг выглядел таким счастливым, что я от души был рад за него.
ГЛАВА XII
На следующий день казарму собирался посетить командир части, поэтому я вычистил и вымыл в сортире все добела, за исключением тех мест, которые не могли быть белыми. Сержант Кинг расхаживал по казарме между койками, разглаживая складки на простынях и одеялах. Он учил, как надо себя вести при начальстве, и рассказывал, что будут делать офицеры во время посещения. Сержант сильно волновался и без конца повторял нам одно и то же.
И вот назначенный час пробил. Когда открылась дверь, и в помещение вошли полковник, капитан и несколько лейтенантов, сержант Кинг подал команду «Смирно», и все замерли, затаив дыхание. Лейтенанты тут — же начали тщательно осматривать казарму, а капитан стал расхаживать вдоль строя, внимательно изучая ребят, одетых в новую форму. Что касается полковника, то он не стал попусту тратить время. Он бегло взглянул на ряды коек и тут же направился в уборную, как и предсказывал Кинг. Я был на месте и стоял по команде «Смирно».
В части давно было известно, что полковник интересуется состоянием сортиров больше всего на свете. Это был приятный пожилой человек с седой головой и маленькими усиками. Он был поразительно похож на моего дядю, но я был уверен, что это не дядя, потому что дядя никогда не служил в армии.
И вот полковник, войдя в уборную, стал внимательно все рассматривать, одобрительно качая головой и улыбаясь. Казалось, он был всем доволен. Мне, конечно, это было приятно. Но я не хотел, чтобы полковник отнес все на мой счет, и, когда он подошел ко мне, я решил справедливости ради внести ясность.
— Полковник, — говорю, — надеюсь, вам нравится, как мы подготовили сортир для вас?
— Что? — спросил он, повернувшись ко мне.
— В уборной так чисто прежде всего благодаря сержанту Кингу. Я ведь только подчищал. Сержант говорит, что за всю свою жизнь не видел человека, который бы так заботился о сортирах, как вы, и вот поэтому мы…
— Смирно! — заорал на меня капитан, который вошел вслед за полковником. Он почемуто так разозлился, что весь покраснел и, казалось, готов был броситься на меня как тигр. Но я не очень-то его испугался. Ведь разговаривал-то я не с ним, а с полковником.
Полковник поднял руку, чтобы остановить капитана, потом внимательно посмотрел на меня
и попросил продолжать. Я выложил ему все: и как сержант Кинг приказал мне до блеска вычистить уборную, и как он хорошо отзывался о полковнике, который так тщательно осматривал уборные, что даже совал голову в унитазы. Мне показалось, что полковник одобрительно отнесся к тому. Что я рассказал, потому что он тут же спросил:
— Где же этот сержант?
Я с готовностью проводил полковника в казарму и указал на Кинга. Тот был в замешательстве и стоял бледный. Полковник что-то сказал ему, но, к сожалению, я не мог разобрать о чем шла речь, потому что, как назло, в это время со мной заговорил капитан. И его, видно, заинтересовала уборная. Он спросил, все ли я чистил сам. Я ответил как надо: