Трудно быть замполитом
Шрифт:
Вот значит чего меня дернули… Эх, закон подлости. Рвешь жопу, ходишь по краю и едва-едва проскакиваешь на аудиенцию к мелкому баронишке. Творишь какую-то безумную херню и бац! Аж целый герцог тет-а-тет поболтать вызывает. И пусть герцог уже без герцогства да и самому ему осталось недолго, но даже так, месяц назад я бы прыгал от радости, потирая руки в предвкушении перспектив, а сейчас… А сейчас хочу только вернуться в каморку и поспать не видя снов. Пожрать тоже не помешало бы, опять второй день ни крошки…
— Без глупостей, я останусь неподалеку.
Ну конечно, о их жизнях он беспокоится, а на мою насрать. Ох уж эти рыцари!
Оставив парня караулить у ступеней, я прошел дальше. Лорд заметил мое приближение, но даже не обернулся, разглядывая звезды в телескоп. После долгой театральной паузы, которая должна была показать, кто здесь лорд, а кто безродное говно, он наконец перешел к делу:
— Днем ты блеял нечто про невозможность мирного исхода… Будто что-то знал.
— Че, делегация не пришла? — я посмотрел за стену.
С края лагеря доносился перестук топоров и визг пил — даже ночью не прекращалась сборка «мантикоры». Баллиста величиной с дом, инженерное чудо по меркам здешнего мира. Эта дура может с километра пульнуть целое дерево и за пару залпов превратить в пыль каменную стену. Правда, на этом ее достоинства кончаются.
Строить их умеют только в одном месте далеко на востоке, а производят по паре штук в год. Весит она немерянно, в обслуживании капризна, требует постоянного присмотра опытных инженеров, а стоит столько денег, что позволить себе это чудо может только очень-очень богатый «Буратино». Даже у самих «великих» Мюратов, что еще пару месяцев назад владели всеми западными землями, в арсенале стояло всего четыре штучки.
Но траты того стоят, ибо защитить стены от «мантикоры» можно только другой «мантикорой». Один факт ее наличия в арсенале резко уменьшает количество мятежных мыслей среди вассалов и коварных планов у конкурентов.
И настолько спешно ее собирают отнюдь не для мирных переговоров.
— Не пришла… — нехотя признал лорд и обернулся на столик под навесом. — Вон, письмо стрелой на стену запустили. Ежели грамотный, дозволяю взглянуть.
Просить краткий пересказ было чревато, а потому пришлось взяться за дорогой пергамент и подойти к горящей жаровне.
— Именем ее светлости, леди Жиннет первой своего имени, бла-бла-бла, я леди-командующая ля-ля-ля… Господи, во графоманы…
Пробежав письмо по диагонали, я вернул пергамент на стол. Если вкратце: сдавайтесь, не то проиграете, ничего интересного.
Лорд наконец отлип от телескопа и взялся за кубок:
— Вечером наследника посылал. Как положено, уважение выказать, место переговоров обсудить…
В драматичном жесте осушив кубок, он принялся наливать вино с бочонка:
— Взад отослали, дальше края лагеря не пустили. Только «мантикору» готовят да лестницы осадные. Все как ты сказал… Миром решать не желают.
Все как я сказал, да. Хорошо, что я такой умный, плохо, что толку с этого
— А теперь, объяснись да поживее. — он указал на лагерь. — Отчего леди-командующая сторонится меня, словно конь гнилого овса? Наши знамена не встречались, сражений не давали, так чем я прогневил Холм? Всем вассалам великого Мюрата дозволено новую клятву принести, а от меня не слов, а город требуют? Собственные вассалы предали, а новые сюзерены титул отбирают да голову рубят? Ты ведь знаешь, знаешь! По взгляду вижу, что знаешь!
— Да какой там… Одни догадки. Слушай, только честно, ладно? Тот придурок с лагеря правда никого к тебе не подсылал?
— Отчегож, убийц подсылал. Еще как подсылал! Тех, что с башни навернулись, ноги поломали, палач себе забрал, языки развязать — на Хьюго «Веселого» указали. Есть у «рыбы» такой выродок. Бастард. Еще от Дюфора-старшего.
— А наследников не было? Дипломатов?
Лорд покачал головой.
Понятно, значит у меня впрямь дар предвиденья открылся.
Не один я мечтал использовать войну для восхождения по феодальной лестнице. Тот граф, с рыбой на гербе, тоже грезил занять место своего сюзерена и стать герцогом. По словам Большежопа, Дюфоры были властителями говна и пыли, а именно, держали опустошенные земли, к востоку отсюда.
— До «Визжащего шторма» там Эмберы хозяйничали. Янтарный залив — дивное место! Удобнее порта не сыскать, уж сколько налогов они собирали… Отец все грезил меня с тамошними дочурками поженить, да не успелось. А теперь там сплошь руины да могильники. Откуда только рыбоголовый столько гвардейцев набрал?
— А вот это правильный вопрос. Долгов он понаделал. Позанимал и продал все что можно. У гильдий, у всех подряд. Оттого теперь жопой и крутит, ибо инвестиции сделаны, а дивиденды норовят пройти мимо.
— И то верно. Дюфор последние годы, щедро монетами сыпал. Готовился. Как же я не видел, как не понял… Все на ладони, а не понял.
— Так бывает, когда сытый смотрит на голодного. Зеркальная болезнь, пузо мешает.
Не считая давно разоренных земель, что давали только титул, Дюфор владел одним единственным городишкой на побережье. Вчерашний барон, номинально ставший графом, захотел настоящей власти. А где ее взять, как не у сюзерена, который так удачно выступил на стороне проигравших? Ведь граф знал этого дурака, знал, за кого он пойдет. Знал и, как любой разумный человек, воспользовался.
— Чтож ты меня, за верность корить удумал?! — кулак лорда сжался на рукояти меча. — Мюратам мы присягали! И отец и дед присягал! Я не флюгер, не подлец, как этот жаброед с прихлебателями…
— Верный тот, кто выступил на стороне победителя, за проигравших всегда предатели. Что ты как маленький, в самом деле…
Зная о преданности Большежопа Живанплацу, граф в нарушение всех клятв и иерархии присягнул напрямую Холму. Те, может, не особо обрадовались такой наглости, попирающей все законы и иерархию, но отказывать не стали, чтобы других потенциальных союзников не отпугивать.