Трудно быть замполитом
Шрифт:
Уютный домик превратился в едва освещенную землянку. Сырую, затянутую дымом, запахом застарелого пота и бесконечных сушеных трав.
Надо мной нависало загорелое лицо Пегги. Абсолютно голая, она сидела на мне, одной рукой держась за мое плечо, а другой вжимая мою ладонь в ее небольшую, но невероятно упругую грудь. Фрикции и хрипы, которые она производила, равно как и мои собственные ощущения не оставляли двоетолков.
Я уже почти решил, что из одного наваждения оказался в другом, но брюнетка вдруг замерла на середине:
— Зампо… Как… Что ты делаешь?!
—
Брюнетка мигом вскочила с меня, разъединяя наши тела и прикрывая влажную промежность.
Вид накачанных, но очень даже сексуальных женских форм, в которых мне только что посчастливилось побывать, на какое-то мгновение заставил позабыть про все на свете. До тех пор, пока я не услышал хлюпанье в углу землянки. Никогда не был верующим, но увиденное заставило меня перекреститься.
У открытого очага, на расстеленных шкурах, на коленях стоял Коллин. Абсолютно голый, он склонялся над безобразным, сморщенным чучелом, страстно и даже с любовью овладевая им.
Разглядев «чучело» и определив, что оно является какой-то древней, высохшей бабкой, чье морщинистое тело могло спровоцировать скорее инфаркт, нежели возбуждение, я выдохнул:
— Коллин, ты ювелир…
Впервые с момента резни в крепости, я порадовался своему уродству. С одной стороны, обидно, что мной даже ведьмы брезгуют, а с другой — пусть и дальше брезгуют. Ну их нахер…
Похоже, Пегги была того же мнения, ибо заметив порно-шоу, тут же позабыла, что мы только что занимались тем же самым.
Во мне боролись два желания, первое — убежать в ужасе, второе, достать телефон и начать снимать. Где выход я не знал, да и телефона не было, так что пришлось идти на выручку.
Хватив первое, что попалось, а именно увесистый казан, я подскочил к «любовникам».
— Не лезь, она моя! — зашипел одурманенный Коллин сквозь вздохи. — Моя, слышишь, моя, не заберешь, не отнимешь, не…
Старуха не разделяла любовных переживаний своего кавалера, а потому, едва увидев меня, яростно, по-звериному зашипела, то ли пытаясь отпугнуть, то ли как-то отговорить. Но ведьмам слова не давали — не успела ее пасть продемонстрировать сгнившие зубы, как я вмазал казаном по голове. Послышался сдавленный хрип, треск, и из-под жиденьких седых волос на шкуры побежала слегка сероватая малиновая каша.
Убивать своими руками было куда проще, чем чужими. Но елки-палки, надеюсь она реально была ведьмой, а не обычной поехавшей старухой, охочей до рыцарских «мечей». Впрочем, это вряд ли, ибо Коллин, конечно, тот еще каблук, но добровольно пялить эту сушеную сливу точно бы побрезговал.
Рыцарь сначала посмотрел на меня, потом на любовницу, потом на меня… Его глаза в ужасе расширились, он вскочил, со звучным чпоканьем навсегда покидая тело своей суженой.
— Слышь, я конечно понимаю, старших надо уважать, но ты бы хоть предохранялся…
— Молчи, ни слова! Я… Колдовство… Проклятое чернокнижие! Наваждение! Не смотри так, это твоя вина, это ты нас сюда…
Его гнев чуть поиссяк, когда он заметил обнаженную Пегги. Благодаря наготе, мысли рыцаря стали понятны и без покрасневших
— Нет лучше товарища, чем очко… Оруженосца. Не идет рифма, не знаю. Ай и не важно. Так, все, никаких больше оргий, ни колдовских, ни товарищеских! Че уставились, одевайтесь, нехрен в меня письками тыкать! И где эта чертова…
Не успел я вспомнить про Серину, как она сама о себе напомнила.
— Что это… Кхм… Где я… — ее речь прервалась гортанными звуками и потоком рвоты.
Лежа на лавке возле грубой дверцы, аптекарь была единственной, кто оставалась в одежде. Похоже, количество выпитого бухла не позволило ей поддаться всеобщему наваждению и пропустить наш эротический корпоратив с ведьмой в роли тамады.
Ее речь продолжила Пегги:
— Как… Как мы здесь очутились?! Кто это, что происходит и где младенец?!
— Дома он. Ты так говоришь, будто его и правда кто-то воровал… Че смотрите, отравили нас. Дерьмо какое-то в вино подмешали. В то, которое мы пили, перед тем как в лес пойти.
Я говорил спокойно, размеренно. Так, будто с самого начала все знал. Имидж, блин, имидж…
— Я не пил! Я… — протест Коллина оборвался, когда он сообразил, что если его не одурманили, то он только что пялил старуху по собственной воле. — Верно и еду тоже отравили.
— Ну разумеется…
Честно говоря, я тоже не припомню, чтобы пил. Да и наркота с ядами работает несколько не так. Но лучше об этом умолчать, еще не хватало панику наводить.
Подхватив свои штаны, валяющиеся аккурат под нижним бельем Пегги, я спешно оделся. Остальные были не менее расторопны, явно не желая задерживаться в этой загадочной землянке дольше нужного. Прежде чем пришедшая в себя Серина начала сыпать вопросами, почему это мы полуголые и стараемся друг на друга не глядеть, я напомнил про общего врага.
— Староста… — Коллин пару раз моргнул, оглядывая помещение в поисках однорукого. — Верно! Меча которым он меня «одарил» тоже нет! Вот кто в ответе за беспутство, вот кто заставил леди Пегги отдаться такому ублюдку, как… К слову…
Рыцарь подозрительно прищурился. Похоже, в очередной раз изображая спокойствие и профессионализм, я невольно навел на себя подозрения.
— А не знал ли ты все это с самого начала, а не от того ли согласился, чтобы воспользоваться ее телом?
Мне оставалось только неопределенно пожать плечами. Признаваться, что я и близко не ожидал ничего подобного было слишком опасно для своего положения «самого умного». Пусть уж лучше считают засранцем, но безумно умным и хитрым, нежели просто изуродованным замполитом, который только и умеет, что туфту на уши двигать.
Поглядев на меня и Пегги, а потом сложив два плюс два, Серина аж подпрыгнула:
— Погоди-погоди, чем-чем они занимались?!
Странно, но мне показалось, что в ее голосе сквозила ревность. Но и хрен бы с ней, выяснению отношений я предпочту разборки со старостой. Впрочем, не то чтобы я испытывал к нему какую-то злость и жажду мести… Честно сказать, я ему даже несколько благодарен, но признаваться не буду. Не поймут. Коллин жаждет крови и если не ответит староста, то спросят уже с меня.