Трудно признать (CИ)
Шрифт:
Еще у меня появился поклонник - приятель Закарии Феликс. Очень симпатичный молодой волшебник, едва достигший совершеннолетия. У него были теплые глаза орехового цвета, длинные рыжие волосы и красивая улыбка.
Как выяснилось, длинные волосы - отличительная черта всех магов обоего пола, вкупе с остроухостью. И если уши у них удлинялись к совершеннолетию, то волосы детям не остригали с рождения, только укорачивали кончики, чтобы не секлись. Чем старше и сильнее маг - тем длиннее волосы. Как объяснил мне все тот же Закария, они служили им проводниками их силы или что-то в этом роде,
По понятным причинам я не могла раскрыть нашу с Кристианом тайну и благосклонно ответила на ухаживания Феликса.
Глава 9
Несмотря на мои попытки избегать конфликтов, с Мэллори мы ссорились довольно часто.
Сначала он настаивал на том, что обязательно должен возместить мне убытки, связанные с воспитанием его сына. Я отказалась и от наличных, и от счёта в банке, высказав ему все, что об этом думаю и, посоветовав ему засунуть свои деньги в известное место. Мы не разговаривали неделю. Вернее, он не хотел со мной разговаривать.
Следующий конфликт произошёл из-за того, что Данькин кролик каким-то образом оказался в комнатах Мэллори. Ладно, если бы он просто нашёл его в кресле или на ковре, но бедное животное умудрилось запрыгнуть на письменный стол и пожевало важный документ.
– Вы не можете проследить за ребёнком!
– орал позже Мэллори, захлопнув дверь кабинета, чтобы Данька не услышал.
– Я постоянно нахожу у себя в комнатах ваши вещи! Я ещё понимаю, если это вещи Даниэля, но что здесь делает ЭТО?!
– маг ткнул пальцем в мою косметичку.
В косметичке не хватало пудреницы. После коротких поисков и расспросов Дани выяснилось, куда делась пудра из коробочки, и почему одно из зелий Мэллори, над которым он колдовал накануне в своей лаборатории, примыкающей к кабинету, было безнадёжно испорчено.
Потом Мэллори недовольно сообщил мне, что Персик начал линять, и его шерсть остаётся на креслах в гостиной. Я всё убрала, не дожидаясь прихода горничной, но напомнила, что идея об общей гостиной принадлежала ему.
Как-то в одном из своих котлов, приготовленных для важного зелья, Мэллори обнаружил лягушку. Малыш с гордостью объяснил отцу, что на самом деле это дождевая туча. Лягушка была посажена в горшок и убрана в хранилище до лучших времён.
Мне казалось, что вредному волшебнику не нравилось абсолютно все.
Мэллори не нравилось то, что в домашней обстановке я ношу джинсы - "То, что вы находитесь дома, еще не повод нарушать нормы поведения"; поставила на каминную полку несколько фарфоровых фигурок - "Захламляете гостиную"; оставляю на столе в гостиной книги - "Захламляете гостиную!"; притащила из своей квартиры телевизор, видик и детские диски с мультиками - "Магу это не нужно! Вы забиваете ребёнку голову ерундой!"; а к походам в гости у Мэллори было вообще особое отношение...
Хотя сам он в гости ходил и довольно часто. К Розмерте, да. Его дама сердца, как выяснилось, проживала тут же в замке. Её комнаты располагались двумя этажами ниже.
Если я скажу, что мне было плевать, где и с кем он проводит свое свободное время - совру. А Данька так вообще очень расстраивался и меня это нервировало. Обычно, Мэллори уходил после ужина и возвращался заполночь, предпочитая спать в собственной постели. Мне приходилось сочинять ребенку очередную сказку про неотложные дела, когда папа не приходил пожелать ему " спокойной ночи", вытирая горькие слезы малыша и мысленно матеря блудного родителя. Все это мне очень не нравилось, и я хотела обсудить с Мэллори, но все откладывала разговор, не зная с чего начать. Все-таки это была его личная жизнь. Пока не произошло следующее...
Было воскресенье. На улице стоял солнечный день, ночью выпал первый снег, и после обеда мы с Данькой собирались на прогулку в замковый парк.
– Папа, ты пойдешь с нами?
– поинтересовался ребенок, пока я упаковывала его в комбинезон.
– Мы идем играть в снежки и лепить снежную бабу. Еще с нами пойдут дядя Митя, дядя Закария и Феликс. А мама обещала сходить на кухню и попросить морковку для носа снеговику.
Мэллори оторвал взгляд от газеты, которую читал все это время.
– Нет, Даниэль, я не смогу с вами пойти.
Ротик Даньки скривился, и глаза налились слезами. Я злобно посмотрела на Мэллори.
– Я, правда, не могу, - тот заметил, что ребенок вот-вот расплачется, - мне нужно завершить в лаборатории один важный опыт и...
– он мельком глянул на часы, - через двадцать минут, я должен буду помешать зелье.
– Он встал с кресла и присел перед малышом.
– Ты не обижайся, хорошо? Зато вечером я почитаю тебе сказку.
Данька мигом успокоился, согласно кивнул и помчался к дверям. Я двинулась за ним, на ходу застегивая короткий пуховик. Замечание Мэллори о том, что я забыла накинуть мантию, я начисто проигнорировала. Не хватало еще ползать по снегу, путаясь в полах длинной одежки.
Мы прекрасно провели время и опоздали на ужин. Мэллори уже допивал чай, когда мы, раскрасневшиеся и веселые, шумной компанией ввалились в зал. Феликс шептал мне комплименты, склонившись к уху и приобняв за талию, и я заметила, что Мэллори как-то странно смотрит в нашу сторону. Мне показалось или в его глазах мелькнула ревность? Я тряхнула головой. Нет, точно показалось. Допив чай, он встал с места и вышел.
"Наверное, опять к своей подружке пошел", - подумала я.
Но, к моему удивлению, герцог оказался дома, сидел в своем любимом кресле и читал. Данька трещал, как сорока, рассказывая папе о прогулке. О том, какой красивый у нас получился снеговик, и о том, как мы катались с горки, которую сотворил Закария.
– Мама тоже каталась, - сообщил ребенок, - а я с ними по очереди. Сначала с дядей Заком и Митей, а потом с мамой и Феликсом. Знаешь, как здорово было!
Мэллори скривился в подобии улыбки и кивнул:
– Представляю.
– Ну, все, солнышко, - сказала я Даньке, - давай пойдем в ванную, почистим зубки и баиньки.
И тут его папочка отложил в сторонку книгу, встал с кресла и... направился на выход. Я даже слова не успела сказать, как он исчез за дверями.
Мы с Данькой переглянулись и тут он заплакал. Не просто заплакал, зарыдал горько и обиженно.