Трудные дети
Шрифт:
Поспешно откатилась, выпрямилась и в защитном жесте подтянула колени к груди, обхватив их руками.
— Что за ахинею ты несешь? Прости, Марат, но я не понимаю.
Он рассмеялся и скрестил ноги в лодыжках.
— Саш, у тебя все на лице написано.
Забавно, что из всех знакомых за всю мою жизнь такую фразу мне говорил только чечен.
— Ты придумываешь, - нервно отмахнулась от него и начала слезать с высокой кровати.
– Мне надоели эти загадки. Я пошла.
Марат рывком сел, заставив меня отшатнуться, обхватил, словно драгоценную чашу, мое лицо и подтянул к себе. Улыбнулся нежно, очень страшно и многозначительно, смахнул аккуратно прядку и слегка сжал пальцы, не делая больно, а только предупреждая.
— Я даже не буду спрашивать, что именно ты планировала сделать и как, но предупреждаю тебя. Если ты только пальцем тронешь мою жену, или не дай бог, она что-то заподозрит или узнает…Так просто я ничего тебе не спущу. Мне очень этого не хочется, ангел мой, и я надеюсь, что у тебя хватит ума поступить правильно.
Да, все это было мягко, почти как равной, не считая того, что мне нежно грозились убийством и всякими карами. Я сто раз пожалела, что показалась Машке, и теперь радовалась, что по какой-то причине подружка принцессы тянет с признанием. Возможно, она и не скажет ничего, правда, в этом я чертовски сильно сомневалась.
Но последней каплей, вещью, которая меня окончательно разрушила и подкосила, стало другое. Я ведь терпела и спускала многое - пренебрежение, рукоприкладство, угрозы и скандалы.
Я спускала бесконечные мучения, превратившиеся в стабильную непрекращающуюся агонию, я даже - даже!
– почти убедила себя в том, что смогу пережить их ребенка, который не сможет ничего мне сделать. В конце концов, заставляла я себя думать, у меня всегда есть возможность родить Марату моего ребенка. И уж что-что, но я еще в состоянии сделать так, чтобы Марат сильнее любил именно его, а не законного ублюдка Ксюши.
Раздавил меня последний поступок Марата, буквально через два дня после нашего с ним разговора. В их с Оксаной дом должны были нагрянуть гости. Ксюшины родители, Маша с мужем, Света с молодым человеком, Трофим с девушкой и несколько других, которых я мельком знала. Именно в тот день Марат собрал мои вещи и указал на дверь. После наших препирательств такая быстрая капитуляция казалась неожиданной.
Я разглядывала свой чемодан, который через минуту забрал один из охранников. Перевела взгляд на принарядившегося Марата. В отутюженной белой рубашке и черном костюме чечен выглядел весьма солидно и внушительно.
— И я могу ехать домой?
— Конечно.
— Прямо сейчас?
– уточнила зачем-то.
Мужчина терпеливо кивнул.
— Да. Ты же хотела.
Хотела. Но что-то мне покоя не давало. Не зря.
Я уже в прихожей обувалась, когда меня вышла проводить Оксана. В платье, нарядная и очень счастливая, радостно-взбудораженная.
— Сегодня какой-то праздник?
– вскользь обронила я, исподтишка разглядывая округлившийся живот.
– Собираетесь куда-то?
— Нет. Сегодня к нам гости.
Она перечислила приглашенных, рассказала о том, что у них сегодня семейный ужин в кругу близких друзей и вообще, разливалась соловьем, светясь от радости. Я же радовалась тому, что стою к ней полубоком и она не может видеть выражение моего лица. Замерла, так и не застегнув молнию на сапоге до конца, сглотнула и дернула уголком губ, обозначая улыбку.
— Знаешь, Ксюш, я кое-что забыла, - быстро стянула обувь и прямо в шубе протиснулась мимо принцессы.
– Сейчас возьму.
— Так давай принесу, - с готовностью и предупредительностью предложила она.
— Не надо. Не хватало еще, чтобы я тебя беременную по пустякам гоняла.
Марат нашелся в своем кабинете. Он вдумчиво читал газету, вольготно закинув ноги на стол, и курил сигарету. Увидев меня, мужчина потушил окурок и опустил ноги.
— Что случилось? Ты еще не уехала?
— Не уехала. Ответь мне, пожалуйся, только честно, - аккуратно прикрыла дверь и двинулась к столу. Обеими руками я уперлась в столешницу и тяжелым испытующим взглядом засверлила невозмутимое лицо.
– Зачем ты меня отправляешь назад?
Он сделал вид, что не понимает, о чем я спрашиваю.
— Ты же хотела. Все уши мне прожужжала в Питере, что тебе здесь некомфортно, что тебе здесь не нравится. Какие претензии теперь?
— Раньше ты мои желания в расчет не брал.
— А теперь взял. Что не так?
— Взял, значит…Это получается, я могу остаться на сегодняшний ужин в кругу семьи и близких друзей?
Марат помрачнел, недовольный моей осведомленностью и напором. Сразу в позу встал, набычился, наверное, посчитав, что лучшая защита - нападение.
— Чем ты недовольна?
— Я спросила, могу ли остаться?
– не собиралась сворачивать с темы.
– Я сегодняшних гостей всех знаю, они знают меня. В чем проблема? Раньше я всегда оставалась.
— Саш, мне некогда сейчас. Давай завтра?
— Ты не ответил.
— Пожалуйста, - он глубоко вдохнул и успокаивающе улыбнулся.
– Давай без сцен. Сделаем так. Они уйдут, и я к тебе приеду. Хорошо?
Он еще увещевал меня, старательно пытаясь уладить все миром, не скупился на словесный мед, так что зубы сводило…Одним словом, все делал, чтобы я думать забыла о каком-то там семейном ужине и его делах. Я выпрямилась, нижнюю губу изнутри прикусила и согласно кивнула.
— Конечно. Я буду ждать.
И вот это - это стало последней каплей, переполнившей чашу моего терпения и выдержки. Хотя казалось бы, сносила и большее. Ведь если бы он просто сказал мне, объяснил, как объяснял всегда я бы спокойно уехала. Но в этот раз все было по-другому.
Я много ему давала, всю себя, хотя и так принадлежала ему целиком. Но я из кожи вон вылезала, чтобы подарить ему то, что больше не подарит никто. Больше того, я раз за разом через себя переступала, поступалась собственными принципами и правилами, научилась сама себе врать, что всегда презирала в других. И чем больше отдавала, тем меньше получала взамен. Тем ниже падала. И уже казалось, что в семнадцать я была свободнее, более любимой и более равной. А сейчас находилась ниже плинтуса, ниже всех.