Трудный месяц май

Дорогой друг

Перед тобой новая, на этот раз приключенческая, книга Ильи Миксона. Он пишет для взрослых и для детей. И ты, может быть, знаешь его произведения: «Отзовись!», «Обыкновенный мамонт», «Семь футов под килем». Все они вышли в нашем издательстве.

Илья Львович Миксон — участник Великой Отечественной войны — награждён многими орденами и медалями. После войны он стал инженером-ракетчиком и ещё долго служил в армии, затем плавал на торговых судах в далёкие страны. И писал книги.

«ТРУДНЫЙ МЕСЯЦ МАЙ» — повесть о таинственных и опасных похождениях ребят из города на Волхове, где когда-то была война.

Напиши, понравилась

Ириши удается найти не в каждом географическом атласе. Были, были, шестьсот лет были и… сгинули. Зато возродились не селением, не рабочим поселком — городом. Спустя четверть века…

Как и почему так вышло, расскажу вам позднее. Сейчас не до истории. Двое суток назад бесследно и таинственно исчезли три школьника: Градов Антон, Арсланов Ростик и Алена… Впрочем, имена все равно ничего не скажут, а для полного знакомства пока нет времени. Да и никто в Иришах не знает, где они, наши бедные герои. Никто! Даже инспектор Осипов.

Глава первая. На третьи сутки

— Милиционер ты или кто?! — строго спросил начальник. Он всегда так выражал свое недовольство подчиненным или затянувшимся расследованием.

Инспектор поднял усталые и печальные глаза, вздохнул, сказал тихо:

— Милиционер. Вторые сутки не сплю…

— Третьи, — строго поправил начальник. — Только никого это не касается. Где ребята?

Если бы Осипов знал где! Третьи сутки ищут. Милиция, группы дружинников, родители. Облазили все чердаки, подвалы, котельни, овощехранилища, частные гаражи. Прочесали на многие километры лес и болота. Прошли на катере по Волхову на юг и на север. Обшарили остров Люкки. Протралили Круглое озеро. Исследовали овраги, трубу под железнодорожным полотном.

Осипов лично съездил на базу рыбаков-охотников, в топографический отряд на дальние торфяники, побывал в лесной избе. В избу можно было и не заходить, но Осипов даже спустился в подпол. Вешние воды залили все по щиколотку.

Ничего утешительного или подозрительного не сообщили из деревень и поселков района. А молва растеклась по городу и краю, набухая досужими и страшными выдумками. Чем вздорнее и страшнее они были, тем больше, по тем же выдумкам, находилось свидетелей и доказательств. Но если и не началась эпидемия паники, то лишь потому, что все «достоверные» слухи противоречили друг другу.

По россказням, дети утонули в трясине: засосало, пикнуть не успели. Дети действительно не пикнули, но утонули не в трясине, а в Круглом озере. Утонули, точно, да не в трясине, не в озере, а в реке: вода еще ледяная, свело судорогой — и концы в воду.

Почему-то больше всего исчезновение детей связывали с водой. Но говорили и другое: якобы несчастные подорвались на бесшумной мине.

Бывают бесшумные пистолеты, винтовки, но не мины. Поскольку никто в эти дни не слыхал взрыва, выдумали такую мину.

А «мины» в Иришах — не пустой звук. Для этого достаточно войти в кабинет Осипова.

Кабинет инспектора милиции похож на военно-исторический музей. На стенах развешаны образцы вооружения, нашего и немецкого, времен Великой Отечественной войны. Изъеденные черной ржавчиной и отсвечивающие вороньим крылом «шмейсеры» и «ППШ», русская «трехлинейка» в полной боевой исправности и тяжелый германский карабин с расщепленным цевьем, стволы с магазинными коробками, но без прикладов, пистолет парабеллум, револьвер, пулемет с дырчатым кожухом.

На книжной этажерке — гранаты и мины всех форм и видов. Ребристая «лимонка», стальной цилиндр с длинной деревянной рукояткой, безобидная с виду консервная банка. Рыбьи тела ротных и батальонных мин с многоперыми хвостовыми стабилизаторами. Наземные мины: противопехотные, противотанковые, против еще чего-то.

На полу снаряды. Осколочные, фугасные, бронебойно-трассирующие, с гильзами и без, малого и большого калибра.

Время от времени Осипов передавал часть боеприпасов для уничтожения. Пулемет «максим» сдали в металлолом: слишком места занимал много. Бетонобойный снаряд тоже мешал, да не находилось охотников тащить со второго этажа сто килограммов взрывчатки и стали.

Осипов и сам поражался себе: как он донес на горбу этакое страшилище?! Но не мог же он оставить в подвале стодвадцатиквартирного дома 205-миллиметровый снаряд…

Тот, кто входил в кабинет Осипова, с интересом и опаской косился на смертоносную коллекцию вещественных доказательств и старался особенно не задерживаться.

Начальник и тот проявлял недовольство:

«Покончишь ты когда-нибудь с юными «трофейщиками» и этими ненаглядными пособиями? Милиционер ты или кто?»

Что мог ответить Осипов? В Иришах два года стоял фронт, два года обстреливали, бомбили, взрывали горемычную землю. В болотистом грунте срабатывали не все запалы и детонаторы.

Давали бы неразорвавшиеся боеприпасы ростки и всходы, вырос бы в Иришах гигантский арсенал. Не пороховая база — арсенал: и вооружения ведь полно. А снарядов, мин, бомб, гранат — за десять лет двенадцать с половиной тысяч извлекли и обезвредили солдаты-разминирователи. Пришлось их вызывать в Ириши. Первый командир саперного взвода уже батальоном где-то командует, второй — ротой, Январев же сначала лейтенантом приезжал, а недавно третью звездочку на погоны получил.

Но все это начальнику и без Осипова известно. Да и мало ли несчастных и трагических случаев было в городе! В общем, есть от чего нервничать.

— Не бывает бесшумных мин, — пояснил Осипов.

— Это я и без тебя знаю. Ребята где? Милиционер ты или кто?!

Не дождавшись ответа, начальник в сердцах захлопнул за собой дверь. На этажерке глухо звякнули гранаты.

Армен Гарегинович Осипов был милиционером не только по званию и должности, но по призванию. Только сейчас не помогал и природный талант. Ребята как сквозь землю провалились.