Трудоголик
Шрифт:
— Знаешь что, — я положил кошелек обратно в ее ладонь, поднялся и пошел к двери. — Иди-ка ты в жопу. Начальница.
— Хорошо, — холодно ответила она. — Я запомню. Не забывай, через три часа — встреча в Межсоюзнической. Не опаздывай.
Я вышел за дверь. Ощущения были смешанные — тут и ощущение, что начальство воспользовалось мной, как вещью, и опустошение на тему того, что предстоит стать отцом.
Вот тогда-то я впервые и точно подумал, что Первых мне хочется не просто искать, но хочется найти и отомстить. Отомстить за то, какие сложности и неприятности они мне подарили. По поводу Инги, своей сестры я ещё не мог определиться — с одной стороны, она была единственным живущим до сих пор родным мне человеком, и мне хотелось просто с ней поговорить. С другой — я просто вынужден был считать её врагом. Хитрым, коварным, решающим свои цели. Да ещё и укрывшимся. В общем, решил я, цель, обозначенная Халибом и Энтоном мне вполне близка. Как минимум, мне бы очень хотелось их всех увидеть.
Ещё, к своему стыду — была жалость по поводу упущенного аккумулятора. Пока шел в свой номер — прикидывал. Полмиллиона. Допустим, пять месяцев для круглого счета. Сотня в месяц. Три с лишним тысячи в день. И это именно «откладывала» — значит, дневной лимит — больше как минимум вдвое.
И это если «несколько» — это всего пять месяцев. И если ежедневные пополения одинаковые. На практике дневной лимит мог быть больше и на порядок, и на два.
Начальница выходила очень мощной теткой, но что-то здесь было нечисто. Даже если принять, что моя Способность настолько слабая из-за небольшого биологического и психологического возраста, поколение-то у меня было Первое! Ну никак не мог быть Сеяный, старший по биологии всего вдвое, быть мощнее в тысячи раз.
Я добрался до номера. Подключил планшет заряжаться в единственную розетку, но обнаружил, что там нет электричества. Чертыхнулся, вспомнил про батареи, лежавшие на дне сумки, подключил — и, к моему удивлению, заряд пошел. После я переоделся, прихватил пачку купюр и пошёл прогуляться.
Чтобы успокоился, первым делом проведал Илонмаска на заднем дворе гостиницы. Тот уютно дремал в своей вольере, обложенный горками веток и трухи. Немного погладил чёрную шесть, потом пересёк площадь и направился к рынку.
— Шаурма! Свежее шаурма! — вещал достаточно худощавый для скра продавец. Одной рукой он приветственно махал, второй размахивал готовой шаурмой, а двумя нижними руками ловко кромсал какой-то местный овощ.
Я соблазнился, подошёл, спросил:
— Сколько?
— Сотня!
— А сдача будет? — я выудил из кармана тысячную купюру.
— Не, слушай, только алакоины, кроны не брат, рурляндскими по две тыщи только!
Порылся в карманах и достал пятисотенную, с двухцветной вертикальной картинкой, изображающей величественную статую. Таких в чемодане было меньше. Получается, в этом Халиб сэкономил. Вот скряга.
«Скряга… » — меня вдруг осенило.
Пока ждал шаурму, прошел мимо остальных рядов. Половина лавочников продавала еду, совершенно незнакомую, половина — амулеты и странную столовую утварь. Обнаружились и совершенно неожиданные вещи — нечто напоминающее кассетный магнитофон с отломленной крышкой, за который просили тридцать тысяч алакоинов, а также небольшой термос весьма футуристичного дизайна за восемь тысяч. Выглядели некоторые торговцы, особенно люди, бедновато, и видно было, что продавали от нужды. Одна бабушка — в сером платочке, из-под которого выглядывали зеленые волосы, продавала почерневшие серебряные ложки, я спросил цену — оказалось, что по пятьдесят Взял парочку и отдал пять сотен.
— Спасибо, спасибо, барин! — расплылась она в улыбке. Как вдруг, поймав мой взгляд, изменилась в лице и сказала: — Мы наблюдаем за тобой. Берегись старика. Он не тот, за кого себя выдает.
Мурашки пробежали по спине. Я сразу понял, что со мной разговаривает кто-то иной, кто-то из Сеяных, очень могущественный, раз умеет говорить через чужие уста.
— Что?… Что ты сказала? — переспросил я.
— Выбери правильную… — начала она, как вдруг севшая на щеку мушка заставила старуху хлопнуть себя по щеке. — Ой, что это я… о чем это я? Спасибо! Спасибо, барин! Дай тебе Вырабатыватель здоровья!
Я всё хотел спросить у Халиба — как ему пришла в голову идея этого дурацкого культа «Вырабатывателя». Однако сейчас накопилось вопросов куда более важных и насущных. Жевать шаурму я отправился в укромное место в глубокой задумчивости. Что за старик имелся в виду? Халиб? Или Энтон? Или кто-то третий. Или — вообще, что-то метафизическое.
Недолго думая, я прошел квартал, нашел единственную уцелевшую скамейку и набрал 0002–00166.
Ответили сразу. Халиб выглядел весьма радушно.
— Да, говори! Есть пара минут.
— Слушай. Тут, как выяснилось, у меня вовсе не десять мана-тонн в сутки лимит. А несколько больше. Я так понимаю — ты его устанавливаешь, так? Это типа зарплаты?
— А у тебя, что, десять было всего? — Халиб отодвинулся в сторону и куда-то взглянул. — Ха, действительно. Не доглядел. Ты же первый раз когда вошел в режим — то пользовался паролем анонимным. Для всяких гостей.
Он отклонился куда-то и показал бусы из жемчуга.
— Вот они. На один из них привязан твой баланс. Я думал, Тизири проверит, а она…
— Ваша Тизири меня тут использовала в корыстных целях. Пользуясь служебным положением. Я же теперь, получается, ваш зять?
Халиб усмехнулся, махнул рукой.
— Ой, да брось, что за старинные выражения! Нет, у меня есть, конечно, кто живёт постоянными парами уже несколько веков, Полидеусес вон, пара правнуков. Но в основном… В общем, поздравляю.
— Ага. Спасибо. Я-то, в общем-то, не хотел этого. Знаешь, воспитан по-другому.
— Ясно. Я поговорю с ней. Хотя от твоей функции и от твоих генов ты, всё равно, далеко не убежишь. Вернёмся к… о чём мы говорили?
— О лимите дневном, — напомнил я.
Какая знакомая ситуация — возвращать начальство во время собеседования к разговору о заработной плате.
— Смотри — я не сомневаюсь, что он у тебя от природы высокий. Всё же, первое поколение, несмотря на возраст. Не как у меня, но, может, почти как у Тизири, или кого-то из правнуков. Дело в том, что ты пока не освоил Способность до конца. Мало просто использовать Алгоритмы, нужно ещё и… как бы это сказать, чувствовать интуитивно, откуда поступает Способность, чувствовать, насколько уместно ею пользоваться.